При виде Королевской Академии, которая сразу предстала перед нами, мы с Аннети одновременно восторженно выдохнули. 

— Да это прямо дворец, — первая произнесла кузина. 

И действительно, трехэтажное белоснежное здание с фасадом, украшенным затейливой лепниной и позолотой, походило скорее на королевскую резиденцию, чем учебное заведение. От высокого кованого забора его отделял зеленый двор, который разрезали дорожки из розового камня, везде были разбиты клумбы, а в центре журчал фонтан. Все это пока с трудом удавалось разглядеть в деталях, поскольку двор заполнили толпы все прибывающих студентов. Около распахнутых ворот тоже было настоящее столпотворение: коляски все подъезжали и подъезжали, и Тим едва нашел место, где примостить свою. Когда мы вышли из нее, он подошел к лошади, что-то шепнул ей на ухо, и та покорно пошла прочь. 

— А с ней ничего не случится? — я уже поняла, что Тим — маг земли, а именно звереуст, и он только что отправил лошадь назад к хозяину, но все же решила поинтересоваться. — По пути домой? 

— Не волнуйся, доберется в целости и сохранности, — заверил меня Тим. 

Он подхватил чемодан Аннети, Роб — мой, и мы наконец вошли в ворота места нашей мечты. 

— Ты чувствуешь, Лора? — Анни закрыла глаза и с шумом вдохнула воздух. — Здесь даже пахнет по-особенному... 

— Розами здесь пахнет, вон клумба, — показал с улыбкой Роб, чем вызвал у кузины очередной недовольный фырк. 

— Можно не стоять в воротах? — прикрикнула на нас какая-то светлобровая девчонка, проходя мимо. — Вы всем мешаете! 

— Похоже, еще одна новенькая, — заметил Роб, ускоряя шаг. — Не повезло вам, девочки, с будущей однокурсницей... 

Аннети хотела что-то ответить, но потом, переключив внимание, кивком показала за ворота. К ним медленным степенным шагом направлялась та самая девушка из Семерки, которой так восхищался Роб. Джулиана Хоун, если не ошибаюсь. 

— Кажется, она шла пешком, — понизив голос, заметила Аннети. 

— Скорее всего, — ответил Роб. — Ее такая дорога не затруднит, она очень сильная и выносливая... А еще, я слышал, она из небогатой семьи, потому старается экономить...

— Судя по платью, у них в семье дела идут еще хуже, чем у нас, — прищурившись, оценила кузина. 

— Анни, прекрати! — одернула ее я. — Это неприлично так говорить! И пойдемте уже... 

На самом деле мне сейчас больше всего на свете хотелось куда-нибудь присесть. Мозоли разболелись так, что я едва могла идти. Вот же невезение! Ну почему именно в такой день? Я снова стала прихрамывать. Потом не выдержала, остановилась и наклонилась, чтобы украдкой поправить задники туфель: может, так полегчает? Сейчас мне даже было плевать на приличия. И тому, кто в следующий миг на меня налетел, кажется, тоже. Я едва удержалась на ногах и выпрямилась, собираясь возмутиться. Но на меня тоже смотрели с возмущением и раздражением, а еще в холодных темно-карих глазах читалось удивление: кто такая и как вообще могла оказаться у него на дороге? Да, это был парень. Вернее, молодой мужчина, если сравнивать с тем же Робом или Тимом. Возможно, старшекурсник или магистрант. Высокий, смуглый, черноволосый. И одет совсем неподобающим образом: никакого пиджака или куртки, не говоря уже о жилете, только одна рубашка, и та расстегнута на несколько пуговиц, непристойно оголяя загорелую грудь. И ладно бы этикет, но сегодня и погода не баловала теплом! 

Он окинул меня еще раз взглядом, на этот раз отстраненным, и пошел дальше. А я заметила еще одну удивительную и настораживающую вещь: все студенты вокруг безмолвно расступались перед ним, давая беспрепятственно пройти. И провожали взглядом с таким уважением, восхищением, а некоторые даже с завистью. Интересно, кто он такой? Неужели снова из Семерки?