– Если кто хотя бы подумает наложить лапу на эту корону, может считать себя жмуриком, – ответил Грайс. – Копыта его уже в цементной обувке. Он уже висит на мясном крюке. И падает с высокой крыши. В общем, жалко мне этого парня.

Когда гости разошлись и Нора внизу мыла посуду, Артур сказал Сандре:

– По – моему, все прошло нормалек, как думаешь?

Сандра зевнула.

– Ну, кроме Нориных порезов от бритья. Вытерла бы сначала кровянку, а потом уж волокла чиполаты.

Камилла красила волосы в живописно неряшливой кухне Беверли Тредголд, где на заваленном столе чудом сохранял равновесие маленький телевизор. Камиллу слегка тревожила вышибающая слезу концентрация пергидроля, в котором Беверли вымачивала ей волосы.

– А ты опытная покрасчица, Бев? – спросила Камилла.

Беверли вскинулась:

– У меня всего один – единственный клиент облез!

В юности Беверли недолго поработала ученицей в парикмахерской. Еще с головомойно – подметальной стадии ее уволили за «грубое нарушение дисциплины»: злонамеренные сплетни стажерки спровоцировали драку двух клиенток – жены и любовницы третьего клиента – прямо между раковинами в парикмахерской. Драка перешла в погоню на машинах, а в итоге в целую трагедию. Там было и обвинение в покушении на убийство, и госпитализация, и неудавшееся самоубийство.

Камилле не хотелось доверять свои волосы Беверли Тредголд, но заставить себя пойти еще раз в Грайсов салон «Люмпен» она не могла. В последний раз шестнадцатилетний мальчик – стилист, жеманясь, сказал, что прическа, которую Камилла носила больше тридцати лет, «как у старушек, которые рекламируют термобелье на последних страницах журналов для старперов».

Камилла всегда старалась не сболтнуть лишнего в присутствии Беверли, обладавшей талантом вытягивать из людей сведения. Только вчера Б ев устроила в поселке скандал, заявив, что видела мистера Анвара, крайне благонравного владельца магазина «Все за фунт», когда он шмыгнул в «Отрыв у Грайса», стрип – клуб в торговом пассаже. В «Отрыв» заходил не мистер Анвар, а похожий на него пожилой и толстый индус, – это был инспектор по безопасности труда, явившийся с проверкой. Миссис Анвар до сих пор не вернулась из дома брата, куда бежала от позора.

Беверли однажды ходила в «Отрыв» пробоваться в танцовщицы, но Артур Грайс посмеялся ее пируэтам у шеста и посоветовал прийти, когда Беверли сбросит двадцать пять кило. Вернувшись домой, она сказала Тони, что ей предложили контракт, но она не согласилась, потому что у нее аллергия на железный шест.

– Я забыла, что могу носить только благородные металлы, – наврала она.

Беверли затолкала мокрые волосы Камиллы в целлофановую шапочку для душа и сказала:

– Маддо Кларк говорит, что видел, как принцесса Кентская стаскивала с чердака свою сумку «Луи Вуитон».

– Как он мог узнать? – спросила Камилла, твердо уверенная, что Маддо Кларк никогда не переступал порога принцессы.

– Он же подглядывает, – равнодушно пояснила Беверли.

– И какая важность в этой сумке? – спросила Камилла.

– Собирается обратно в Лондон после выборов, – сказала Беверли.

– У новых консерваторов никаких шансов, – возразила Камилла.

– Ну, не знаю, – сказала Беверли, глядя в телевизор, где Сынок Инглиш, снятый в выгодном ракурсе, давал интервью «Политике молодых». – Да, не хотела б я через него перелезать поутру.

– Он ужасно милый, – не согласилась Камилла. – Я знала его мать в былые дни.

– А ты скучаешь по прежней жизни? – спросила Беверли.

– Ой, временами просто вою, – ответила Камилла. – Но что мне оставалось? Я была без ума от Чарльза.