– Отныне тебя не ждет ничего хорошего, – покачала головой Вильгельмина.

До чего же жесткая подушка, прямо каменная! А ведь еще вчера она казалась мягкой, невесомой. Одеяло давит, простыня удавкой обвилась вокруг тела…

Устав ворочаться, Вильгельмина села, зажгла свечу. Любимые тени тут же потянулись к ней за лаской, но их объятия не принесли привычного успокоения.

– Нужно прогуляться. Подышу свежим воздухом, и все пройдет.

Втайне Вильгельмина надеялась, что сможет распустить сумрачные крылья. Только где это сделать, не привлекая внимания? На память пришел давешний заброшенный садик. Вряд ли кто забредет туда в глухой ночной час, там и днем никто не бывал. Птицы не в счет.

– Надеюсь, они не приказали меня запереть.

Отыскав пеньюар, девушка завернулась в пелену шелка и кружев, стянула с головы забавную сеточку, которую местные красавицы надевали на ночь для сохранения прически, и проскользнула за дверь.

Совсем недавно бурливший дворец спал. Ни огонька, не доносилось ни шороха.

Стараясь держаться ближе к центру анфилады, чтобы ненароком ничего не задеть, Вильгельмина медленно, по памяти брела к садику, готовая в любую минуту повернуть назад, укрыться за спасительными стенами спальни. Огонек свечи в ее руке напоминал маяк посреди бушующего моря.

Часовые!

Вильгельмина замедлила шаг, потом и вовсе остановилась, прижалась к стене.

Сердце ухало в груди, дыхание перехватило.

Пропустят ли они ее или заставят отчитаться, куда направляется наделавшая столько шума выскочка королевской крови сразу после кончины венценосного дяди?

«Скажу, что хочу немного посидеть у гроба».

Она вдруг осознала, что хочет взглянуть на Леопольда. Живым его застать не удалось, поглядит хоть на мертвого. Теперь он ее не прогонит.

– Кто здесь?

Заметив тень возле окна, стражник с решительным видом направился к ней. В скудном свете безлунной ночи тускло мерцала острая алебарда.

Вильгельмине пришлось обнаружить себя, шагнуть в бледно-серый прямоугольник.

– Я леди Вильгельмина Майенская, дочь урожденной принцессы Кристины Августы Эландской, ныне графини Майенской, невеста его светлости Армана дер Хольма.

Голос ее дрожал, срывался от страха. Что, если часовой молчаливо насадит ее на алебарду? Или схватит и по приказу той же бабушки бросит в тюрьму? Нет Вильгельмины, нет проблем. Позиции Армана без невесты тоже чуточку пошатнутся. Однако ничего такого не произошло, наоборот, стражник почтительно отдал ей честь, поинтересовался, чем может помочь.

– Проводите меня, пожалуйста, к гробу дяди.

Незаметно туда все равно не проскользнуть – у двери выставлен караул.

А после… После она доберется и до садика.

Вильгельмину не удивило, что поразившая ее в первый день пребывания во дворце толстая свеча погасла. Она уже поняла, та символизировала жизнь Леопольда Второго. Интересно, если бы он выздоровел, свечу заменили бы на другую или просто убрали? Спросить не у кого, да и опасно.

В сопровождении эскорта из стражника и заспанного слуги Вильгельмина добралась до придворной часовни.

Сколько же здесь свечей! Казалось, их собрали со всего дворца и расставили вокруг гроба почившего монарха. Его установили на всеобщее обозрение на специальном покрытом черным бархатом постаменте перед статуей Творца.

– Спасибо, дальше я сама.

Вильгельмина отпустила провожатых и, миновав почетный караул, с опаской приблизилась к гробу.

Так вот он какой, ее дядя…

Несмотря на то, что с момента смерти Леопольда прошло меньше двенадцати часов, его успели побрить и переодеть. На покойнике красовалась парадная алая военная форма с золотым позументом. Сложенные крест-накрест руки словно обнимали плечи.