– Мы так благодарны, ваше высочество, – просопел Байрон, слегка поклонившись Келю. – Люди Солема никогда этого не забудут.

– Будь моя воля, я бы оставил вас всех гнить на солнце. – Разумеется, титул Кель проигнорировал. – Ваша благодарность неуместна. Вы в долгу только перед Сашей.

– Я отдаю ее вам, – поспешил заверить его Байрон, великодушно разводя руками.

– Вы… отдаете ее мне? – бесцветно повторил Кель.

– Она может вам пригодиться, – с готовностью продолжил старейшина. – А моей сестре служанка больше не нужна.

– Вы говорили, она провела с вами три лета. Как она сюда попала?

– Я ездил в Фири от имени лорда Квандуна. – И Байрон надулся от гордости. – В то время там яблоку было негде упасть от беженцев. Ну, вы знаете. Я приметил ее на аукционе среди десятка рабынь из Килморды. Она казалась… пустой. Как чистый лист. Другие женщины кричали, плакали, а эта стояла, что твоя стена. Я счел это полезным, так как искал компаньонку для сестры и не хотел сложностей.

Одно упоминание Фири заставило Келя напрячься.

– Мне не нужна рабыня, – сказал он. – Вы отпустите Сашу на волю. Отдадите ей дом вашей сестры. И обеспечите девушке безбедное существование.

– Здесь ей будет небезопасно, – смущенно запротестовал Байрон.

– Вы влиятельный человек. Позаботьтесь об этом.

Байрон с трудом сглотнул и кивнул.

Саша с улыбкой поблагодарила Келя за присланные свертки, но улыбка поблекла, стоило ей услышать, что он уезжает.

– Твой дом здесь. Отныне ты служишь только себе. – Кель опустил на стол мешочек с золотыми монетами. – Это тебе, и потом будет еще. Я позаботился.

Саша вскинула на него темные, проницательные глаза, и Келя охватило смятение. Она не спорила, не пересчитывала деньги – лишь молча смотрела, как он уходит. И хотя она больше не просила забрать ее с собой, Келя с каждым шагом все сильнее одолевало чувство вины.

Его конь был уже готов, солдаты в сборе. Через несколько минут королевская гвардия вновь двинулась по улицам Солема, и прощание разительно отличалось от приема. Дети бежали за лошадьми, люди выкрикивали пожелания удачи и рассыпали рис у них на пути, а когда отряд добрался до ворот, за ним уже привычно тянулся шлейф зевак, будто солдаты отправлялись на войну, а не оставляли позади поле боя. На окраине деревни они воссоединились со второй половиной отряда, которая ожидала их без улыбок, ничуть не впечатленная переменой в отношении.

Келю хотелось обернуться и посмотреть, присоединилась ли к прощальной процессии Саша, – но он подавил этот порыв. Он исцелил ее, позаботился о благосостоянии и больше ничего ей не должен. Как и она ничего не должна ему. Теперь она могла идти куда вздумается. Кель выпрямился и, устремив взгляд вперед, поехал прочь. Постепенно крики смолкли, и толпа провожающих скрылась позади.

– Она следует за нами, капитан, – внезапно пробормотал Джерик.

Кель рывком обернулся и действительно увидел невдалеке одинокую фигурку. Кажется, она бежала.

Солнце палило вовсю, и солдаты не понукали лошадей, щадя их перед долгим переходом через пустыню. И все же Саша, несомненно, очень скоро выбилась бы из сил, пытаясь угнаться за отрядом пешком.

– Проклятье. Черт возьми. Дерьмо!

– Мы отдаляемся с каждой минутой, – мягко заметил Джерик. – Она устанет и вернется.

– Не вернется, – проворчал Кель, стараясь не обращать внимания на охватившую его смесь противоречивых эмоций. Она последовала за ним. И он был этому втайне рад. – Нельзя оставлять ее здесь. Ее уже изгоняли из Солема. Если она не хочет там жить, нужно отвезти ее куда-то еще.