***

– Милаш, я дома, – кричу с порога и чувствую, как внутри разливается приятное тепло.

Я всегда хотела иметь детей. Хотела большую семью. У родителей были только мы с братом, но, даже учитывая, что у нас была большая разница в возрасте, мы любили друг друга. Может, сказалось то, что Лёша уже переборол в себе переходной период, да и родители сделали всё для того, чтобы он не почувствовал ущемления после моего рождения.

Мама любит вспоминать, как он первые месяцы первым бежал, когда я начинала капризничать. Ругался, если в доме было шумно. Сам мог уложить спать или накормить.

Да и я помню те крохи, что ещё сохранились, как бегала с братом гулять. Он всегда оберегал меня. Как бы ни был занят или увлечён игрой, он никогда не оставлял меня.

Они и с Лизой познакомились, когда ко мне на площадке начали приставать какие-то ребята, а Лиза бросилась меня защищать. Худенькая, маленькая, но, ни разу не сомневаясь, бросилась защищать чужую девочку.

Лёше было шестнадцать, и он влюбился. Мне кажется, что их жизнь оттого и была такой короткой, что они слишком любили, слишком ценили, слишком в них было всего.

Даже когда Лиза обижалась на Лёшу, он бросал всё и делал так, что его миниатюрная жена прощала любой его проступок.

– Влада, я здесь, – кричит Милаша с кухни.

Иду на её голос и сначала даже теряюсь. За столом в нашей кухне сидит паренёк. Худенький, щупленький, с идеально причёсанными волосами, в рубашке и очках. Ну хоть очки стильные и идут ему, а вот весь общий вид…

– Здравствуйте, – он поднимается со своего места, и я сразу замечаю, как он вытирает ладони о свои штаны.

Чуть ли не стону в голос, но воспитание не позволяет выдать никаких эмоций.

– Меня зовут Вениамин, мы с Миланой учимся на одном курсе.

– Здравствуйте, – отвечаю и протягиваю руку в ответ на предложенную.

Эх, дружочек, учить тебя ещё и учить. Первым мужчина руку не протягивает даме в такой обстановке. Но только я замечаю, что он хочет поцеловать её, как меня аж передёргивает, а память быстро подкидывает кадры того, как ещё в начале недели мне уже делал это, только другой.

Пытаюсь понять, почему тогда я не испытала раздражения, и внутреннее «я» сразу же мне подкинуло ответ: потому что там был мужчина, а это…

– А у вас здесь… – говорю, но закончить даю Милане, которая смущена и даже покраснела.

– Веня пригласил меня в театр, – отвечает моя девочка, а я еле сдерживаю рвотный позыв.

Почему этот Веня мне напоминает другого мужчину на букву «В»? Нужно что-то делать, но не могу сообразить сейчас, что конкретно.

– И до скольки будет спектакль? – надо что-то говорить приличное, иначе с меня сейчас польётся неприличное.

– К десяти я верну вам Милану. Мне нужно дома быть в половине одиннадцатого, иначе мама будет волноваться, – отвечает этот горе-ухажёр.

Боже, здесь ещё и мама!

Влада, когда ты стала такой циничной? Успокойся.

– А тебе там принесли презент, – Милана быстро переключает моё внимание на очередной подарок.

Вот раздражает меня всё в последнее время. Одно радует: Валя, если и появляется, что он делает на протяжении последней недели регулярно, то сразу же исчезает. Папочка знал, что его ребятки мне пригодятся.

– Если очередной букет, то можешь забирать в свою оранжерею, – улыбаюсь Милаше, но она только загадочно хмыкает и уходит из кухни, а я чувствую, что сейчас может произойти Армагеддон.

Смотрю на этого Вениамина, и осознание того, что серьёзному разговору быть с моей Милашей, бегущей строкой светится перед глазами.

Не хочу я такой судьбы моей девочке, как у меня было. Лёша меня за это не простит.