— И почему же мне не стоит настаивать на том, что я и есть Кай Ксавье, редкий специалист по языку тела?

— Потому что среди наших ему давным-давно дали прозвище Король Лжи. Это профессиональный лжец и самый хладнокровный убийца, которого когда-либо видывал свет. Говорят, он убил своего отца, будучи несовершеннолетним, а потом виртуозно обвёл жандармерию вокруг пальца и, насобирав компромат на комиссара, сделал вид, что работает на королевство. Он продал душу самому Дьяволу.

— Если вернётся из своего путешествия, то мы убьём его! — неожиданно поддакнул до сих пор молчавший подросток.

— Мелкий! — хором одёрнули его здоровяк и блондин.

— Кто же такое говорит? — не без изумления услышал я собственный чуть хрипловатый голос. — И как к вам, кстати, обращаться?

Не сказать, чтобы я сильно любил отца или хотя бы простил его за многолетние избиения и шрамы, но что-что, а смерти ему не желал. Да и слухи про комиссара жандармерии, если честно, мне совсем не понравились.

— Неважно, кто такое говорит. — Молодой человек передёрнул плечами, словно вспомнил что-то неприятное. — Меня зовут просто Эльфом, а это Череп и Мелкий. — Он махнул рукой в сторону приятелей.

— Эльф? — Удержаться от усмешки было, ну, очень сложно.

Стоящий передо мной молодой человек действительно чем-то напоминал древних лесных магов. На картинах их всегда изображали худощавыми, светловолосыми, с бровями вразлёт и эдаким надменно-горделивым выражением лица. Да уж, в который раз поражаюсь, насколько метко преступники подбирают прозвища своим собратьям, а ведь именно благодаря пребыванию в банде Одноглазого я и стал в своё время Королём Лжи.

— Не из-за волос, — тут же хмуро ответил блондин, — из-за лука. Раньше носил его, когда занимался охотой на оленей, но в городе он слишком заметен и вызывает недоумение на лицах жандармов. Пришлось сменить на арбалет.

Хмыкнул. На месте жандармов я бы тоже заинтересовался молодым человеком с луком за плечами. В городе в принципе разрешено носить оружие, если это не картечные пистоли или те редкие артефакты, которые за одно мгновение могут положить сразу с десяток горожан, но лук… слишком специфично и оригинально.

Кажется, последнюю фразу я произнёс вслух.

— Зато честно. — Эльф гордо вскинул подбородок вверх. Считаю неправильным охотиться на зверей с удлинёнными пороховыми пистолями. В отличие от нас, животные используют лишь когти и клыки — то, что дано им природой.

— А от пульсаров у них мясо становится невкусным! — вставил своё слово Мелкий, но мгновенно замолчал под перекрёстными взглядами своих приятелей.

— И вот до чего доводит твоя наивная вера в честную охоту. — Качнул головой в сторону громилы. — Неужели эти шрамы стоят твоей справедливости? Вон тот, что у сонной артерии и замаскирован татуировкой под птицу, мог привести к смерти, прийдись он на дюйм выше.

Мелкий и Череп неожиданно переглянулись, а затем синхронно уставились на Эльфа. Пауза неожиданно затянулась.

— М-м-м-м-да… Именно поэтому мы и решили бросить лесной промысел и переместиться в город, — наконец произнёс блондин.

Так-так-так. Ни фунта правды в словах моего нового знакомого. И Мелкий с Черепом насупились так, будто их попросили проглотить вонючую каракатицу живьём.

— А знаете что, вы исключительно наблюдательны, сэр. Всего несколько человек смогли рассмотреть шрамы на теле моего друга, а уж понять, что они не нанесены клинками или болтами...— внезапно заметил собеседник.

— Господин Бернард Лэнгфорд, — произнёс первое мужское имя, что пришло мне в голову. — А что касается наблюдательности, так я просто учился на психолога. Нас обучали в момент знакомства осматривать человека полностью с головы до ног и отмечать все особенности внешности, такие как лишний вес, шрамы, родимые пятна, горбатость или лопоухость. Считается, что наружность человека откладывает отпечаток на его характер, а некоторые дефекты формируют неуверенность в себе.