- Мой сын серьёзен с детства, - вмешался отец, упорно глядя в тарелку и не глядя на дракона. – Как и положено настоящему правителю, он всегда думает о делах, это не располагает к веселью.

- Неужели? Тогда ладно. А то ведь я подумал, что это из-за нашего приезда у принца испортилось настроение, – чёрные глаза Рихарда так и буравили меня, и я ответила ему взглядом на взгляд.

- Нет-нет, вы ни при чём, ваше величество, - поторопился убедить его отец. – Мы счастливы видеть вас в Солерно. Вы ведь ещё ни разу не были в наших краях. Осмелюсь предложить прогулку…

- Прогулки оставим на потом, - оборвал его Рихард. – Я сюда не прогуливаться приехал. Сегодня вечером прибудут мои люди. Потрудитесь разместить их, как полагается сопровождающим короля. Что до меня с братом, нам нравится комната, мы останемся там.

- Ваши люди будут устроены наилучшим образом, - отец услужливо пододвинул дракону блюдо с гусем, потому что Рихард потянулся за второй гусиной ногой. – Повара уже готовят праздничный ужин, вам понравится…

- Мне уже нравится! – объявил Рихард, откусывая мясо крепкими белыми зубами. – Отличный гусь. И отлично приготовлен. А почему принц и его милая жёнушка ничего не едят? – он вытер рот ладонью и изобразил улыбку – как оскалился.

- В наших краях не принято есть до начала молитвы, - ответила я, и за столом мгновенно стало тихо. – Хоть мы и королевской крови, но не настолько горды, чтобы ставить свою волю выше воли небес. Я прочту молитву, с вашего позволения, отец.

- Д-да, - одними губами ответил он, а я чинно склонила голову и сложила ладони.

Хильдика тотчас повторила мой жест, и было похоже, что сейчас она будет обращаться к небесам с особенным пылом.

Помедлив, отец тоже сложил руки, приготовившись молиться, и граф Лессио, и маркиз Денито, а следом за ними – остальные вельможи и господа. Дракон Тюнвиль оторвался от созерцания морской глади, посмотрел на сидевших за столом, и чуть заметно усмехнулся.

Вскоре король Рихард остался один, не готовый к молитве. Держа обглоданную гусиную кость, он обвёл взглядом всех присутствующих и хмыкнул:

- Да у вас тут настоящий монастырь, а не королевский двор.

- У нас здесь королевский двор, а не посиделки в таверне, - ответила я и начала читать молитву – не слишком громко, но чётко, благодаря небеса за пищу, которая была нам послана этим днём.

Рихард покривился, но на второй фразе положил кость и с отвращением переплёл пальцы. Больше для вида, конечно же, потому что вид у него был совсем не молитвенный.

Закончив благодарение, я первым делом подала блюдо с хлебом Хильдике, чтобы она взяла кусочек. Потом предложила ей закуски и фрукты. Всё это время Рихард наблюдал за нами, сверкая тёмными глазами из-под густых бровей.

- Как вы балуете жену, - сказал он, и Хильдика задрожала так, что уронила вилку. – Она у вас наряжена, словно языческий идол, и вы везде водите её с собой.

- Муж и жена неразлучны перед небесами, - сдержанно ответила я, накладывая себе овощей, пожаренных на открытом огне, запеченную с сыром лепёшку и оливок. - И это обязанность мужа – одаривать жену золотом и развлекать.

- Жену балуете, а сестру держите взаперти, - теперь, когда все ели, король Рихард развалился в кресле и вертел в руке веточку петрушки. – Почему такая несправедливость?

За столом опять замерли. Граф Лессио очень некстати решил отпить из кубка, и громко сглотнул в тишине, чуть не подавившись вином. Вилки и ножи повисли в воздухе, и мне стало досадно, что мои люди – такие жалкие трусы. Я невозмутимо отломила кусочек лепёшки и отправила в рот, а прожевав ответила: