– Добрый день, – начал я, – мы пришли…

– Вы звонили? На сегодня у меня не запланировано посещений, – сказала она приятным голосом.

– Отдел уголовных расследований, – вмешалась Эсти, показывая свой значок. Она уже начала терять терпение и отбросила любезности. – Можем ли мы увидеть хозяина башни?

– Конечно. Я передам ему, что вы здесь. – Девушка нажала кнопку домофона рядом с полированной деревянной поверхностью.

Я оглядел рабочее место гида. Древний компьютер, витрина с каталогами и больше ничего. Я представил, как она долгими часами скучает в этом забытом раю посреди пшеничных полей.

– Рамиро Альвар, к тебе посетители, – все тем же ровным тоном произнесла девушка.

– Меня нет.

– Я думаю, тебе лучше их принять, – настаивала она.

– Это инспектор Лопес де Айяла из уголовного… – начал я.

– Лопес де Айяла? Выходит, они еще не все вымерли… Поднимайтесь. Я вас приму. – В голосе молодого человека слышалась властность, которой мне временами недоставало.

– Ступайте на третий этаж. Он в кабинете, в зале с пейзажами, – сообщила девушка.

– О, так у графа несколько кабинетов, – сказала Эсти не то с благоговением, не то с сарказмом.

Богатые люди всегда на нее так влияли, и она не умела это скрывать. Эстибалис выросла в крайней бедности, в ветхой лачуге в пятидесяти километрах отсюда.

Не обращая внимания на ее комментарий, гид открыла дверь, ведущую к деревянной лестнице. Мы поднялись на третий этаж и вошли в зал, стены которого были оклеены полотнами с изображением сцены охоты: свора гончих преследовала желанную добычу.

Затем появился хозяин. Очевидно, с единственной целью – ошеломить нас.

Он медленно и уверенно прошел перед портретами своих предков, сцепив руки за спиной и насмешливо улыбаясь уголками губ. Выглядел он как озорной мальчик, демонстрирующий свою игровую комнату, или домик на дереве, или палатку на лужайке за домом.

Рамиро Альвар Нограро, в сутане и алой ризе с изящной вышивкой, был самым привлекательным аббатом, священником или епископом – называйте, как хотите, – которого мы когда-либо видели. Я говорю «мы», потому что в другой жизни я бы убил ради того, чтобы Эстибалис вот так на меня посмотрела.

В ту пору, когда Эсти начала тусоваться и мы пересекались в одних барах Старого города. Когда она переживала панк-фазу, и меня сводило с ума то, какая она свободная и как ей наплевать на все. Когда я норовил случайно наткнуться на эту рыжую крошку. А однажды я выплакал свое горе на плече у ее лучшей подруги Паулы, после того как напился калимочо[25] и меня развезло. Паула меня утешила, и за первой чашкой кофе в «Эль Карузо» последовала вторая, затем еще и еще, пока на той сосновой аллее старуха с косой не положила конец нашей истории…

Я вернулся в настоящее и сосредоточил внимание на стоящем передо мной обитателе башни. Его аккуратно зачесанные назад, уложенные гелем светлые волосы открывали выдающийся лоб, а из-под бровей, точно с воображаемой кафедры, на нас смотрели чрезвычайно умные, пронзительные голубые глаза.

– Не соизволят ли добрые люди составить мне компанию за обедом? Могу предложить вам петушиные гребешки, мое любимое блюдо.

Я собирался вежливо отклонить приглашение, однако от неловкости меня избавил звонок мобильника. На экране мелькнуло лицо Альбы.

– Унаи, с мамой произошел несчастный случай. Я срочно выезжаю в больницу.

Клянусь, я не хотел, чтобы это произошло, и теперь склонен думать, что события того морозного рассвета положили начало многим смертям и несчастьям, которые настигли нас позже.