– Бандюгу взял один на один по запросу клиента. И ментам передал. Те только чухались. Он профи! Я других не нанимаю. Он лучший в своем жанре. Его зовут Клавдий, древнеримское имя в честь императора. Сечете? – слегка развязно бросил незнакомцу Макар. – Как наткнулся я вчера на старушку убитую, сразу в шоке с ним связался. И мы вместе к вам! Моя гувернантка с вашей хозяйкой Искрой Владимировной спозаранку созванивалась.

– Искра Владимировна мне не хозяйка, – ответил бритый наголо незнакомец. – Я Артем Щеглов, прежний компаньон мужа Искры Владимировны. Она вас ждет, но, если можно, пять минут погодите, ладно? Они сейчас с Тамарой переговорят, она вернулась.

– Еще одна подруга детства? – спросил Клавдий Мамонтов тоном частного детектива. – Как и покойная Наталья Гулькина?

– Искра Владимировна мне уже сообщила печальную новость, – Артем Щеглов покачал головой. Солнечные блики сияли на его лысине. – Горе какое для нее. Нет, Тамара не подруга, она помощница Искры Владимировны. Много лет исполняла при ней массу обязанностей – от пресс-секретаря, компаньонки для путешествий до личного парикмахера и массажистки. Недели три назад они повздорили. Тамара хлопнула дверью и умчалась. А Искра Владимировна… у нее тоже непростой характер… Но сейчас все позади. Тамара вернулась. А то я насчет Искры Владимировны беспокоился сильно. Она фактически одна в доме, при ней лишь горничная-узбечка да муж той – помощник по хозяйству.

Клавдий Мамонтов увидел, что низенькая полная брюнетка в розовой пижаме смотрит в их сторону. Она кивнула им, сделала жест Артему – пригласи посетителей в дом, – затем еще один вежливый жест – приложила руку к сердцу, указала на Тамару, словно извинялась, затем обняла ту за плечи и повела ее с веранды тоже вглубь дома. Клавдий Мамонтов понял – женщинам после размолвки нужно время, а их с Макаром просят подождать.

– Лева разве сюда не наезжает к матери? – осведомился Макар. – Ну да он, насколько я помню, и прежде с предками нечасто пересекался.

– Вы знакомы с сыном Искры Владимировны? – спросил Щеглов.

– Встречались на тусовках. В Лондоне, в клубах Сохо. И в Кенсингтоне. В Челси. Надо же, в нашей жизни когда-то существовал Лондон и суетная Слоан-стрит, – Макар усмехнулся. – Левик порхал как мотылек. Лондон, Канны, Биарриц, Тоскана. Наслаждался жизнью. Он здесь? Или тоже стал релокантом, как его папа?

– Лев не родной сын Касымова, – ответил Щеглов. – Он его даже никогда не усыновлял. Как выяснилось, у моего бывшего компаньона много родных детей и еще две жены – в Ташкенте и Дубае. Он предлагал Искре усыновление, но с условием, что мальчик примет ислам. В вопросах религии они в семье не сошлись. Лев никуда не уезжал. Да он и не может сейчас. Вы разве ничего о нем не слышали?

– Нет, – Макар насторожился. – А что с ним не так?

– Он пытался покончить с собой, – ответил Щеглов. – В марте.

– Он? – Макар сразу отбросил развязный тон.

– Как именно? – спросил Клавдий Мамонтов. Он знал по прежней работе – способ попытки суицида многое может сказать о человеке.

– Я не знаю подробностей. Я лишь слышал, что он бросился в метро под поезд, – Щеглов тоже помрачнел.

– Лева? В метро под поезд?! – Макар не верил ушам своим.

– Да. Сейчас то и дело читаешь в ленте новостей – сбой на красной ветке метро, сбой на зеленой ветке из-за человека на рельсах. К счастью, машинист вовремя затормозил. Парня достали с путей. Физически он не пострадал. Но находился в остром посттравматическом шоке. Его отправили в больницу. Искра Владимировна ничего не знала, ей лишь спустя сутки позвонили. А в больнице Лев повторил попытку суицида. Открыл окно и выпрыгнул с четвертого этажа. И снова ему повезло – отделался переломом двух ребер. Искра Владимировна примчалась, забрала его. Заперла в рехабе на месяц. Он проходил реабилитацию, с ним работали психологи, психотерапевты.