— Кто тебе сказал такое, малыш? — делано спокойно и ласково спросил Ларус, но внутри у него зарождался ураган, готовый снести любого на своем пути.

— Никто, я просто слышал, как Петер болтал по телефону.

Глаза Ларуса моментально потемнели, предупреждая о неминуемой буре, но пока он держался. Пока...

— Петер? — строго спросил отец, переводя свое внимание на сына.

— Да мы просто с Марией из класса болтали. Наверно, Оскар не так все понял, — сжавшись от страха, неуверенным голосом попытался объяснить Петер, но врать он совершенно не умел. И отец это знал.

— Он ни при чем, отец! — как можно быстрее вступилась Энн. Меньше всего ей хотелось, чтобы отец срывал злость на беззащитном мальчишке. — Это я Петеру рассказала про китов. Я ходила на мыс, хотела с ним попрощаться и увидела их.

Ларус не просто закипал, он был похож на самый горячий гейзер. Медленно встал, совершенно позабыв про планшет, который с глухим ударом упал на пол, и навис над дочерью.

— Ты знаешь правила, Энн?

— Да, — уверено ответила она. Уже не раз и не два она нарушала прописные истины этого дома, и последствия, как и поведение Ларуса, ее не удивляли.

— Молись, Энн, чтобы Бог простил твое непослушание и ослабил наказание.

Но Энн продолжала смотреть в окно. Молись не молись, а отец в любом случае возьмет в руки ремень и оставит на коже алые следы.

— Ларус, милый, давай отложим твой праведный гнев на вечер — пора к столу! — так вовремя подоспела Арна.

Еще одним непреклонным правилом этого дома были семейные ужины, пропуск которых без уважительной причины карался очередным наказанием.

Ларус громко выдохнул, но спорить с женой не стал.

Уже позже за столом все склонились в благодарственной молитве. Но только Энн, задумавшись о своем, снова смотрела в окно.

— Дрянная девчонка! — взревел и без того разъяренный отец. Он еще не успел найти выход первой волне своего гнева, как Энн снова провоцировала его.

— Мало того, что ты не чтишь традиций нашего дома… — Ларус вскочил из-за стола, и, опершись мощными и мозолистыми ладонями о самый его край, наклонился к дочери. — Так еще и атеистка! Вся в мать!

Последняя фраза вырвалась из его уст случайно и необдуманно, но именно в этот момент все сидевшие за столом, пожалуй, кроме Оскара, напряглись. Арна не была атеисткой — скорее, набожной лютеранкой, о чем знал каждый житель их маленькой деревушки.

Ларус и сам понял, что сболтнул не то. Вот только сказанного не вернуть. Он сел обратно на свое место и, обхватив руками голову, вспомнил слова покойной сестры, которые та так любила повторять: «Три вещи нельзя скрыть: солнце, луну и истину».

3. 2. Гость

— Вот это город! Даже не верится, Энн, что совсем скоро мы будем жить здесь, а не в нашем захолустье!

Яркие красочные домики, манящие витрины магазинов и местных кафешек, толпы людей, как и количество автомобилей, были в диковинку для двух девчонок, приехавших в столицу из деревни. Конечно, они бывали здесь и раньше, и даже не по одному разу, но одно дело — приехать в гости на пару дней или по делам, и совсем другое — самостоятельно жить в большом городе.

Хилдер и Энн, знакомые, казалось, с пеленок, были примерно одного возраста и даже внешне чем-то похожи, пожалуй, за исключением рыжего цвета волос. В этом году они окончили старшую школу и поступили в столичный университет.

— А мне будет не хватать дома. И братьев. И мамы. И лошадей, — перечисляла Энн, держа Хилдер за руку.

Подруги неспешно брели вдоль улицы Лаугавегур¹, наслаждаясь атмосферой яркого города, в предвкушении скорой свободы и независимости. В столицу они приехали ранним утром, чтобы оформить необходимые документы в университете, и уже успели присмотреть квартиру, которую планировали снимать вместе в ближайшие три года. Светлая, просторная, а главное — совсем рядом с их будущим местом учебы, правда, с немного более дорогой арендой, чем рассчитывали и могли себе позволить.