Глаза в глаза. Душу в душу. И никто из двоих не хотел уступать.

— Энни, — прервал зрительный поединок Ларус. — Предлагаю после обеда оседлать Странника и показать Адаму его во всей красе. Что скажешь, дочка?

— Я могу это сделать, — перебив отца, вмешался в разговор Хинрик.

— Ты наказан, сын! — тоном, не терпящим возражений, ответил Ларус. — Ну так что, Энни?

— Конечно, пап, — радостно улыбнувшись отцу, согласилась она и вновь перевела взгляд на Адама:

— У Странника самый лучший телт¹, вот увидите!

— Думаю, я и так увидел сегодня слишком много, – прозвучал в ответ бархатистый тембр.

— Позвольте не согласиться, — рассмеялась Энн. — Уверена, я смогу вас удивить.

Уголки губ Адама дрогнули в ответной, едва заметной улыбке.

— Уже, — почти беззвучно ответил он.

_____________

¹ Телт — уникальный аллюр, присущий исключительно исландской породе лошадей.

8. 7. Копия

Нет, судьба точно играла с Адамом. Издевалась над ним. Испытывала на прочность.

Сначала — холод и сырость, к которым молодой эмир, привыкший с обжигающей жаре и засухе, просто не был готов. Потом — этот конь, слишком норовистый и дикий, который по чистой случайности и исключительно благодаря расторопности Ларуса едва не покалечил его. Пусть необычайно красивый, пусть копия Смерча, но Адам никогда не испытывал огромной любви к лошадям, да и опыта общения с ними у него было не так уж и много. Привыкать к жеребцу, находить с ним общий язык, разыгрывать из себя заправского коневода не входило в его планы. Купить, вывезти, подарить — это максимум, на который Адам рассчитывал. Но Аллах выбрал для него более извилистый путь.

Адам осознал это, когда ночью поднялся в отведенную для него спальню. Комната размером с кладовую, с жесткой узкой кроватью и удобствами на этаже срывала последние засовы с его готового испариться терпения. Он мысленно проклинал Ангура за то, что сумел разжечь в его сердце безумное любопытство, ругал себя, что остался в этом доме, вместо того чтобы сейчас отдыхать в гостиничном номере. А еще, так и не сомкнув глаз в чужой постели, беспрестанно торопил время.

— Оторву тебе голову, Ангур! — прошипел он ранним утром, стоя у окна. Оставить Саида, Алию и свой народ ради вот этого вот всего казалось ему сейчас великой глупостью.

Стук в дверь и мелодичный голос хозяйки дома, зовущий к столу, отвлекли от размышлений.

— Спасибо! — отозвался Адам и, глубоко вздохнув, отправился вниз.

Он отдавал себе отчет в том, что находился в Европе с присущими ей свободами и традициями, и изменять что-либо не пытался. Под видом обычного европейца он молча терпел присутствие за столом детей и жены Ларуса. Он закрывал глаза на Ее бесцеремонное и неуважительное, как ему казалось, отношение к гостю и даже старался с аппетитом съедать все, что попадало в его тарелку.

Однако, когда завтрак закончился, Адам поспешил вернуться в свою комнату, сославшись на внезапную головную боль. Еще одной экскурсии по ферме в компании Ларуса он просто не выдержал бы.

Самая обычная машина такси подъехала к дому Хаканссона ближе к обеду. Адам в это время как раз стоял у окна, скрестив руки на груди. Он ждал. И если ночь в этом доме казалась ему несказанно долгой, то секунды до встречи тянулись и вовсе бесконечно.

Адам готов был увидеть все что угодно. Он был уверен, что удивит его дочь Ларуса позже: своими словами, поступками, голосом, в конце концов. Но стоило только ветру выбить золотистую прядь волос из-под капюшона одной из приехавших девушек, как необъяснимое волнение поглотило его целиком.