– Что вам известно о ГЛОДе? – спросила она, снова взглянув на Фокса.

– По моим данным, ваше главное дело – охота на извращенцев.

– Не в бровь, а в глаз, – отозвался Гилкрист, безостановочно выбивая чечетку на своей клавиатуре.

– Говорят, раньше было проще, – посетовала Инглис. – А теперь повсюду эти компьютеры. Никто не отдает свои фото в салоны для обработки, не покупает журналы. Даже ничего не распечатывают – разве что дома, на собственном принтере. Можно выбрать в жертву ребенка на другом конце света и встретиться с ним, только когда он уже будет полностью готов.

– Готов на все, – тихо уточнил Гилкрист.

Фокс чуть оттянул пальцем воротник своей рубашки. В комнате было жарко, как в аду. Но он не мог позволить себе раздеться: первое впечатление и все такое. Впрочем, пиджак Энни Инглис висел на спинке ее стула. Он был бледно-розового цвета, вполне в духе времени. Ее волосы были коротко острижены – кажется, такая прическа называется “паж”. Гладкие и блестящие, темно-каштанового цвета. Вряд ли она их красит. Минимум косметики на лице, ногти без лака. Еще Фокс заметил, что, в отличие от остальных комнат на этаже, окна здесь затемнены.

– У нас такая жара, все компьютеры работают, – сказала Инглис. – Снимите пиджак, если хотите.

Фокс деликатно улыбнулся: выходит, пока он приглядывался к Энни, та в свою очередь внимательно изучала его. Освободившись от жарких объятий пиджака, он положил его на колени. Когда Инглис и Гилкрист обменялись взглядами, Фокс был почти на сто процентов уверен, что дело в его подтяжках.

– Еще одна проблема с нашей “клиентурой”, – продолжила Инглис, – это их всевозрастающая изощренность. Они великолепно владеют программами и технологиями. Мы только и делаем, что пытаемся угнаться за ними. Вот, например.

Она легонько толкнула запястьем лежавшую на столе мышь, и экран компьютера ожил. На нем появилось сильно искаженное изображение.

– Это называется “воронка”, – пояснила Энни. – Преступники посылают друг другу изображения, предварительно зашифровав их таким вот образом. Нам приходится разрабатывать приложения, позволяющие “раскрутить” их. – Она щелкнула мышкой, и изображение начало медленно трансформироваться, пока не превратилось в фотографию мужчины, обнимающего одной рукой мальчика азиатской внешности.

– Видите?

– Вижу, – сказал Фокс.

– И это только один из трюков. Они уже до того дошли, что маскируют одни изображения под другие. Если не знать, в чем секрет, то и в голову не придет их проверять. Мы даже видели жесткие диски, внутри которых спрятаны другие жесткие диски.

– Мы видели все, – с напором подытожил Гилкрист.

Инглис взглянула на своего коллегу.

– Кроме того, чего мы не видели, – осадила она его. – Каждую неделю они изобретают что-нибудь новое, все более и более отвратительное. Только вообразите – семь дней в неделю, сутки напролет сидишь в интернете, серфишь по сайтам, читаешь чей-то треп на форуме, совершаешь покупки по почте и при этом постоянно понимаешь, что еще один щелчок мыши – и ты в аду.

– Или на небесах, – прервал ее Гилкрист, глядя в свой монитор. – Кому что ближе. У нас есть такие материалы, от которых у вас волосы на мошонке дыбом встанут.

Фокс знал, что сотрудники Глотки редко обзаводятся семьями, в отличие от прочих копов. За ними водилась репутация людей толстокожих, непробиваемых, полностью поглощенных работой. Крепкие, прожженные парни. Он поразился про себя: как Энни Инглис переносит такую жизнь? Но сказал только:

– Я весь внимание. Прошу вас, продолжайте.

Инглис постучала по экрану концом шариковой ручки.