Да, его волосы снова уложены, на нем строгий, идеально выглаженный темно-синий костюм, из-под которого виднеется накрахмаленная рубашка, расстегнутая на верхние пуговицы.

Собран от иголочки до ниточки.

Но лицо злобное, будто высечено из гранита, а взглядом он словно готов обернуть вокруг моей шеи чертово лассо и лишить меня жизни.

Широким уверенным шагом он сокращает между нами расстояние.

Я поджимаю пальцы в лодочках и пытаюсь заставить себя улыбнуться.

— Добро…

— Кофе, — прилетает мне приказ, будто булыжник, когда Раневский проходит мимо и скрывается в своем кабинете, оставляя в воздухе мужской парфюм с мятным намеком на перегар.

Я так и замираю с открытым ртом, не договорив приветствие.

Значится, будем делать вид, что ничего не произошло.

Оке-е-ей.

Поднимаюсь, оттягиваю узкую юбку-карандаш ниже колен и направляюсь в комнату отдыха.

Делаю кофе и с трудом сдерживаюсь, чтобы не плюнуть в него. Перед самой дверью я еще раз думаю над тем, чтобы плюнуть ему в чашку, но, так и не рискнув, захожу в обитель дьявола.

— Ваш кофе.

Я стою и смотрю, как напрягается его сильная угловатая челюсть. Жду, что он скажет, ну не знаю… спасибо?

Раневский поднимает на меня раздраженный взгляд.

— Что?! У тебя больше нет работы?

— Есть. Просто…

— Просто тогда займись ей, а не трать впустую время, за которое я тебе плачу.

Я моргаю, пребывая в настоящем шоке от его язвительного тона.

Ну и ублюдок же ты. Лицемерная скотина. Как же ты меня бесишь! Все это и многое другое вертится на языке, как шампур на вертеле, но единственное, что я из себя выдавливаю, — притворную улыбочку.

— Конечно, Ян Илларионович. Как скажете.

И, резко повернувшись на каблуках, устремляюсь прочь, хлопнув дверью сильнее обычного. Но к черту. Меня потряхивает от его мудачества.

Вчера, когда его рот был между моих ног, этот парень казался куда сноснее. А сегодня он снова мой недовольный босс.

Наутро волшебство рассеялось не только у меня.

Телефон вибрирует на столе, отвлекая меня от работы. Соня.

«Как все прошло?»

Быстро печатаю ответ.

«Ужасно. Он грубый говнюк и фанатик своего члена».

Соня: «Уже сгораю от отсутствия подробностей, жду тебя сегодня на исповедь с кислородным коктейлем»

Я подпираю голову кулаком. Мысль о холодном пиве после тяжелого рабочего дня соблазняет. Телефон дилинькает.

«С меня креветки»

Сучка. Знает, как меня подкупить.

Я: «И помидорки с беконом».

— Я не мешаю? — басит надо мной Раневский.

От испуга мой телефон вылетает из рук и приземляется на пол.

Звук настолько ужасный, что я в панике тут же опускаюсь на четвереньки и судорожно ищу гаджет под столом.

Если Раневский увидит мою переписку, это будет фиаско.

Замечаю мобильный в углу и ползу до него на четвереньках, с облегчением выдыхая, когда он оказывается у меня в руках. Но трещина на экране омрачает…

— Хватит ползать, — раздраженно рычит Раневский. — Займись работой, или я найду того, кто это сделает за тебя!

Его тяжелые шаги удаляются, а затем следует хлопок дверью.

О боги! Сегодня он просто невыносим!

— Хватит быть мудаком, — ворчу я себе под нос и возвращаюсь за стол.

Надо было посильнее ударить его по фаберже. Может, он бы взял больничный и избавил меня от своего скверного характера, который стал еще гаже из-за похмелья.

С отвратительным настроением и чувством голода я возвращаюсь к работе.

Между делом меня посещает мысль об «оплате» за вчерашнюю услугу, она же в силе?

Но не придумав, как подойти к Раневскому с этим вопросом, я сосредотачиваюсь на письмах.

Фильтрую те, на которые могу отправить обычную отписку, и те, которые требуют его рассмотрения. Затем занимаюсь упорядочиванием задач по мере важности. Мысленно делаю пометку спуститься в бухгалтерию.