А я складываю руки на груди и заявляю:

— Такси.

Раневский не оборачивается, выставляет одну бутылку на стол и продолжает дальше рассматривать ассортимент.

— Скучно, тогда выберу на свой вкус.

Я недовольно вздыхаю.

— Ты можешь делать что хочешь, но будь любезен, вызови мне такси.

— Хочешь, чтобы мы поехали к тебе?

Мои глаза тут же увеличиваются.

— Что?! Нет, конечно!

— Тогда прекрати быть занудой.

Раневский останавливается на темно-зеленой пузатой бутылке и закрывает шкаф.

Свободной рукой подхватывает другую бутылку и направляется ко мне во всем своем сексуальном великолепии.

Сейчас, после того как я растрепала его идеально уложенные волосы и челка небрежно падает ему на глаза, он выглядит по-мальчишески дерзко.

Но это совершенно не должно сейчас меня волновать.

Домой, Невеличкина, гоу хоум!

Передернув плечами, вскидываю подбородок и стараюсь всем видом показать свою серьезность. Но нервное постукивание пальцем по предплечью немного выдает меня.

— Ян, я серьезно, — едва ли не стону я, когда он начинает меня оттеснять своей великолепной фигурой. — Я хочу домой.

— А я хочу, чтобы ты помогла мне пережить этот вечер.

23. 22

— Наверх, — командует за моей спиной Раневский, а я следую его тираничным указаниям и поднимаюсь на первую ступень винтажной лестницы.

Не спрашивайте, почему я осталась. У меня самой нет на ответа. А если и есть, то он выглядит как жалкое оправдание.

— Теперь налево, — раздается над моей макушкой хрипловатый голос Раневского, и я машинально ускоряю шаг. — А теперь прямо по коридору и до конца.

Хочется сумничать что-то этакое, но внутри все звенит от предвкушения. Господи, какой абсурд.

Ага, абсурд, на который я добровольно подписалась.

Раневский внезапно опережает меня и, толкнув дверь, по-джентльменски пропускает вперед. Сомнительно, но окей…

Он так близко, что мне приходится выгнуться, чтобы наши тела не соприкоснулись.

Взгляд цепляется за небрежно расстегнутый ворот его рубашки, открывающий вид на грудные мышцы, и у меня перехватывает дыхание.

О, боже… мое тело-шлюшка так очевидно реагирует на этого парня. К тому же мне совершенно не удается игнорировать его головокружительный мужской парфюм. И он цепляет меня как рыбку на злополучный крючок.

Проскальзываю в комнату, вокруг темнота, а навязчивый запах Раневского мурашками по коже. Они волной устремляются вниз, и соски болезненно напрягаются.

Сглатываю подступившее к горлу волнение и замираю на месте, а в следующую секунду слышится щелчок дверного замка.

Ну вот и все Невеличкина, ты в ловушке.

— Моя скромная обитель. Не стесняйся, Невеличкина.

Ян бьет по выключателю, и вокруг разливается приглушенный свет. Спальня, ну конечно же. Куда еще он мог привести девушку.

Сразу скажу, что она отличается от классического стиля, в котором выдержан весь этот огромный дом.

Судя по задернутым занавескам, тут большие окна. Стены из серо-черного камня, что подчеркивает первобытную сторону хозяина комнаты. Картины в грубых рамах, усиливающих строгую атмосферу.

И вообще все очень сдержанно. Нет лишних деталей, которые могли бы чуть больше рассказать о Раневском.

Максимум пространства, минимум вещей. И это так в стиле заносчивых боссов.

Раневский ставит бутылки на гранитную столешницу монолитной подставки, которая будто врастает в пол.

Сам заваливается на кожаный диван и подцепляет бутылку шампанского.

— Так и будешь стоять? — Он вызывающе вскидывает бровь, одновременно вытаскивая пробку.

Хлопок, я вздрагиваю и быстро сажусь на противоположный конец дивана.

Между нами свободная секция, но она не прибавляет чувства безопасности от хищной энергетики Раневского.