— Извините, — натянуто улыбаюсь и удаляюсь вслед за Яном, замечая в его руке початую бутылку виски…

16. 15

Когда я выхожу на террасу, Раневского будто след простыл.

Я застываю на месте, не зная, в какую сторону рвануть и разочарованно хлопаю ладонью по лбу.

Великолепно!

Какого хрена он вообще повел себя как последний мудак? Хотя… чему тут удивляться.

Даже дураку понятно, что у него с маман и братцем напряженки, но я-то тут при чем?

Фиктивная девушка так-то была нужна ему, и это он притащил меня сюда. А теперь решил, что может бросить на растерзание своим родственничкам, свалив?! Ну нет уж.

Грохот мгновенно привлекает мое внимание, и я поворачиваюсь в сторону шума, но перед глазами только тропа в огромный сад.

Ну супер, конечно, теперь я еще и в зарослях должна его искать.

Как минимум должна, чтобы он отвез меня обратно в город, ну, или на худой конец вызвал такси.

Судя по выпитому, кое-кто за руль не сядет, а я оставаться здесь точно не планирую.

По декоративной дорожке из плоских камней иду на своих каблуках как на ходулях.

Вокруг возвышаются туи, и я, как Белль из «Красавицы и чудовища», петляю по роскошному саду в поисках своего чудовища, пока не натыкаюсь на… открытую беседку, украшенную вьющимися растениями и светодиодной гирляндой. А в ней, сидя на лавке, заливает в себя пойло Раневский. Ну зашибись.

Вот что за привычка у мужиков в любой непонятной ситуации залиться до беспамятства? А мне что со всем этим делать?

На раздрае залетаю в эту самую беседку и выдергиваю из рук Раневского вискарь раньше, чем он успевает среагировать.

— Невеличкина, — рычит он, небрежно вытирая ладонью рот и поднимаясь во весь рост. — Сюда вернула.

Протягивает ручищу с разбитыми костяшками, а я строю из себя дурочку.

— Что? Ах, это? — Поднимаю бутылку перед его лицом, а потом выкидываю ее в кусты. — Упс. — Улыбаюсь натянуто, а самой хочется ему вмазать.

— Какого черта ты творишь? — рявкает он и взмахивает рукой перед моим лицом, я даже отшатываюсь от греха подальше. — Все, цирк окончен, вали на хрен!

Ну, петух! Держись!

Толкаю его в грудь и ору:

— А ты не охренел ли?!

Он оступается и выпучивает глаза:

— Чего блядь?

— Того! — Тычу ему пальцем в грудь. — Думаешь, я тебе карманная собачонка?! Захотел — принес, захотел — вышвырнул?! А вот хрен тебе! Я не сделала ничего плохого и не позволю шпынять себя, понял? — снова тычу его пальцем. — И нечего на меня срывать свои психи! Я не твоя мамаша, ясно?! Это с ней ты можешь говорить в таком тоне!

Я прикусываю язык, понимая, что борщанула, но к черту. Он заслужил. Принц ахуевантус тут блин нашелся.

Раневский раздраженно выпячивает нижнюю губу, проводит языком по ровному ряду зубов и делает шаг ко мне.

Так угрожающе…

Нависает как коршун, а мне бы самое время отступить, но какой там… Я вся в ожидании, чтобы наброситься первой!

— Да. Ты не моя мамаша, — глухо рычит он. — Ты никто. Так что вали на хрен и не лезь не в свое дело…

Но договорить он не успевает, я изо всех сил толкаю его в грудь, чтобы держал дистанцию, козел!

— Невеличкина, блядь…

— Сам ты блядь! Достал уже! — психую я.

И снова толкаю его, отчего он заваливается на скамейку. Неудачно. Морщится от боли и хочет встать, но я запрыгиваю на его колени.

О боги… Я точно это имела ввиду, когда подумала про наброситься?

— Ты ниче не попутала? — цедит он сквозь зубы и собирается столкнуть меня, но я впиваюсь в его шею руками.

— Заткнись и закрой глаза, — шиплю я в ответ.

— С какого…

И тут я нажимаю на две точки на шее и он замолкает с низким стоном. Если этот сексуальный мудак будет так стонать, то успокаивающий массаж понадобится мне!