— Это твой босс-мудак раскошелился? — слышится восторженный женский голос.
Босс-мудак?!

— Ага, правда красивые? — воркует с кем-то Невеличкина, направляя камеру на туфли, но тут наши взгляды встречаются, и от ее лица отливает кровь. — Твою мать! Сонь, я перезвоню, — пищит она и тут же начинает суетиться.

Открываю, поднимая дверь, и перехватываю ее лодыжки, пока гребаные каблуки не расцарапали мне салон.

Невеличкина оказывается не в самом выгодном положении, потому что когда я ее схватил, то стащил ниже по сиденью, и теперь она почти лежа сдувает с лица прядь волос.

Зараза снова натягивает свою улыбочку милой пятиклассницы.

— Простите, Ян Илларионович, вас что-то долго не было.

Господи, дай мне сил не придушить ее сегодня.

10. 9

Соня, блин! Ты конкретно меня подставила!

Он же слышал, да? Как моя подруга назвала его боссом-мудаком.

Судя по тому, как Раневский смотрел на меня вот этим своим фирменный взглядом кобры, слышал.

А я ведь просто переодела туфли, чтобы быть готовой.

Я не виновата, что эта машина настолько тесная, что мне пришлось испытывать свое тело на гибкость.

Да, я вытянула ноги на его руль, чтобы перевести дыхание, но кто ж знал, что в новых туфельках они будут смотреться на руле дорогущего спорткара, как картинка из «Пинтерест».

Ну, и чисто случайно я сфотографировала и отправила лухари фото своей подруге.

А она взяла и позвонила.

А я взяла, ответила и отвлеклась.

Ну ничего ведь страшного не произошло? Или надо извиниться?

Виновато прикусываю нижнюю губу.

Да, все-таки надо извиниться. Как-то неудобненько вышло.

— Эм… — Мы же теперь на ты, да? — Ян… Я бы хотела объясниться.

— А я бы хотел, чтобы ты помолчала.

Ай… кто-то не в настроении.

Хотя это было очевидно с того момента, как он сел за руль, не сказав мне ни слова, включил радио-новости, как долбаный пенсионер, и предпочел делать вид, что меня не существует.

Напомните, почему я на это согласилась?

Ах, да. Он пригрозил меня уволить. К тому же тогда я не получу деньги, которые он обещал заплатить, если не соскочу.

Вообще ему бы стоило хоть немного ввести меня в курс дела.

Ну, там типа выработать стратегию, не?

Мне ведь нужно быть готовой для общения с его родителями, а я, кроме того, что мой босс редкостный мудак и ебарь-террорист, ничего о нем не знаю.

По радио начинает играть кавер песни «Лесной олень». Подпеваю про себя, пока мы толкаемся в пробке на выезд из города, и вдруг понимаю, что даже не знаю, куда меня мчит мой лесной олень. Надеюсь, не в оленью страну.

Он бежал, и сильные рога

Задевали тучи-облака…

Ага, только тут самые что ни на есть дьявольские рога.

Раневский переключает волну, а у меня в голове теперь заедает старая как мир мелодия. Но ее придавливает чувством страха, когда машина наконец вырывается из пробки и стремительно набирает скорость.

Я начинаю ерзать.

Пульс учащается, пот выступает на ладонях. Отчасти из-за скорости, которую Раневский набирает, виляя по дороге, как сумасшедший пьяный шмель.

Крепче сжимаю букет в своих руках.

Раневский же не допустит, чтобы такая красота испортилась?

Боковым зрением наблюдаю, как мышцы его сильных предплечий напрягаются под рубашкой.

Взгляд соскальзывает на его кулаки, стискивающие руль до выступающих сухожилий.

Это самая сексуальная вещь, которой могут обладать мужчины.

Сильные, жилистые руки. И то, что они ими делают.

Хотя откуда мне знать…

Мой сексуальный опыт начался и закончился в одиннадцатом классе на выпускном, с моей первой любовью, которого я запомнила как три секунды позора и застрявший в моей вагине презерватив…