Действительно, фамильярничать в таком положении достаточно глупо.

Виктор улыбнулся, убрал палец с моих губ, и быстро поднявшись, потянул меня на себя. Я, вставая, постаралась ни коим образом не задеть его. Хотелось держаться подальше от человека, который ничего хорошего мне не сулил.

― Присядь. Может быть кофе?

― Может быть я домой пойду?

Он повел головой, и подняв с пола чашку, демонстративно сделал глоток из нее.

― Мы с твоим отцом заключили контракт. Теперь ты моя невеста, ― наконец‐то заговорил он, только слова его были не такими уж и успокаивающими.

Меня будто под дых ударили, и я опустилась в кресло, чувствуя, как ноги предательски задрожали.

― О чем ты говоришь? Какой контракт? У меня учеба, и парень…

― Парень? ― резко перебил он, сверкнув в меня недовольным взглядом, и тут же продолжил: ― Который ни разу к тебе не прикоснулся. Или ты хочешь сказать, что нарушила обещание, данное отцу?

― Нет, ― едва заметно покачала головой, заламывая пальцы и не зная, как унять свою дрожь.

― Вот и отлично, девочка, ― он присел рядом на корточках, и схватив меня за подбородок, заставил посмотреть в его глаза: ― потому что теперь ты принадлежишь мне. Ты, и твое тело.

― Не трогай меня, ― прорычала я, отшвырнув его руку, но на мужчину мой жест подействовал в иной степени.

Виктор поднялся и схватил меня за шею, заставляя посмотреть в его глаза, наполненные черной яростью.

― Мне всегда казалось, что ты покорная девочка будешь. Уж очень спокойная и нежная. А на деле оказалась строптивая.

― Ты хотел, чтобы я тебе в рот заглядывала, в тот момент, когда пытаешься принудить меня?

― Нет, малышка, ты ошибаешься. Я тебя ни к чему не принуждаю. Ты сама придешь в мою постель.

― Я не вещь, которой можно распоряжаться, как заблагорассудится двум обнаглевшим бизнесменам. Даже если один из них мой отец. Что за бред? Почему я должна становиться твоей невестой?

― Потому что я так захотел. И будь добра, не повышай голос, чтобы и я не злился.

― Я не выйду за тебя замуж. Да я даже не знаю толком чем ты занимаешься. Почему я должна ложиться с тобой в одну постель? Что за бред?

― Это не бред. А причину своей участи узнай лучше у отца.

Меня начинала доставать вся эта ситуация, и я, поднявшись с дивана пошла к выходу.

― Знай, если ты откажешься, твой отец пострадает.

Я резко развернулась и уставилась на него испуганным взглядом. Что говорит этот идиот? Как он смеет угрожать? За что? И в чем провинился мой папа?

― Я собираюсь выслушать отца. Он не мог вот так отдать меня какому‐то наглому, напыщенному индюку.

― Ты правда так считаешь?

Я прищурилась, показывая, что несовсем понимаю его вопрос.

― Есть вещи, ягодка, которые могут привести человека даже к самым необдуманным поступкам. У Дмитрия Семеновича было время подумать, и он сделал свой выбор. Ты моя, и, возможно, я даже захочу, чтобы ты родила нам ребенка.

― Никогда этого не будет. Услышал меня? Никогда!

Я развернулась и быстрым шагом прошла к выходу. Нажала на ручку, но дверь не поддалась.

Я едва не зарычала от злости, запрокинув голову назад и притопнув ногой.

― Открой немедленно!

― Далеко собралась босиком? ― услышала позади себя бархатный голос, отчего мои груди потяжелели и потребовали срочного освобождения от жесткой ткани бюстгалтера.

Ладно, ткань не была жесткой, но почему стало так не комфортно?

Я медленно развернулась и посмотрела в глаза Островского, который явно забавлялся происходящей ситуацией.

― Мне нужна моя обувь.

― Забирай. У тебя явно не мой размерчик. Хотя, смотря для чего.

Что? Пошлые шуточки?