К счастью, сегодня никто из детей не капризничает, никто не дерется и не пытается поделить игрушки. Они словно чувствуют, что мне нужны тишина и покой, тихонько рисуют за столиками и играют на разноцветном коврике.

Я не замечаю, как заканчивается день, не замечаю, как пустеет группа. Какое-то время после того, как забирают последнего ребенка, я все еще сижу за своим столом и тупо пялюсь в одну точку.

— Даш, ну ты идешь домой? – подняться и начать собираться меня заставляет голос нянечки. Я хватаю со стула свою сумку, непослушными пальцами застегиваю пуговицы пальто и, напрочь забыв о шарфе и шапке, выхожу на улицу.

Ничего не замечаю вокруг, опустив голову, бреду вдоль дороги, когда рядом со скрипом шин об асфальт тормозит черный внедорожник.

— Садись, – звучит приказным тоном. Стекло опущено, и я натыкаюсь на решительный взгляд Артура. Даже не сомневаюсь, что если откажу, то бросится следом за мной и сам усадит в машину.

Я отвожу взгляд в сторону, рука тянется к дверце. Понимаю, что ничего хуже уже случиться не может, страх перед мужчиной отошел на второй план в сравнении со страхом лишиться всего.

В салоне тепло, тихо играет музыка и пахнет мужским парфюмом вперемешку с табачным дымом. На костяшках Артура уже привычные ссадины, лицо выглядит  лучше, чем до этого, но выглядит  мужчина все равно не менее пугающе.

— Что вам нужно? Если вы по поводу работы няни, то я уже озвучила вам свой ответ, и за то время, что мы не виделись, он ни капли не изменился, — произношу устало, откидываясь на спинку сиденья. 

— У меня к тебе предложение, Даша. Немного иного характера, – слегка кривясь, произносит он, так, словно его самого выворачивает от того, что он собирается сказать мне.

— Меня не интересует, я же вам сказала уже. Почему вы пристали именно ко мне? – с вызовом смотрю в его глаза и чувствую, как сердце пропускает удар, а потом ускоряется, и снова пауза. 

Омут его глаз затягивает, отвернуться почти невозможно, а еще он так близко, и это почему-то будоражит меня. Тело покрывается мелкой дрожью, губы пересыхают, и я с трудом сдерживаю себя от того, чтобы не облизать их кончиком языка.

—  Соцработники грозятся отнять у меня дочь, Даша. Отец-одиночка, зарабатывающий на жизнь боями без правил, по их мнению, не способен полноценно воспитывать ребенка, — он горько усмехается. — Поэтому мне нужно создать подобие счастливой семьи.

— А я здесь при чем? — спрашиваю с недоумением, цепляясь за крохи информации о Волкове. Значит, бои без правил. Вот откуда стертые костяшки пальцев и ссадины на лице.  А вот новость о том, что Лизу могут забрать, заставляет меня напрячься. Как так? Он же ее отец.

— Мне нужна жена. Временно. Ты проводишь с моей дочерью каждый день и идеально подходишь на эту роль. Всего-то надо будет исполнять обязанности няни, какое-то время пожить у меня для отвода глаз, пока служба опеки не отстанет от моей семьи. Они уже два раза на этой неделе приходили без предупреждения, — со злостью выплевывает он, и я вздрагиваю, когда он бьет кулаком по рулю.

— Это невозможно, — пораженно смотрю на него.

— Я навел кое-какие справки. Машины ты уже лишилась за долги, на очереди квартира. Тебе скоро негде будет жить, а я заплачу. Хорошо заплачу. Соглашайся, где ты еще найдешь такую работенку, а?

— Вы не поняли, — прочищаю горло, поднимая взгляд на мужчину. Его предложение сбивает меня с ног. Притвориться женой? Переехать к нему? Поработать няней? Он перекроет мой долг? — Я скоро выхожу замуж, — тихо и несмело.

— Мне на это плевать. Моя дочь — самое дорогое, что у меня есть. Не поможешь мне — лишишься всего. Но ты и сама это знаешь. Денег тебе, похоже, негде взять. Не будь такой упертой, выбор здесь очевиден. Я, можно сказать, готов вытянуть тебя из ямы, — его голос вмиг меняется, теперь каждое слово бьет по мне словно молотом.