– Где моя дочь? Адрес. 

– Шклярука двенадцать. Вам нужна Анастасия Сергеевна. Я записала специально номер, знала, что с вами что-то случилось. Вот, – тараторит Даша на одном дыхании и достает из кармана простеньких черных брюк, которые Артуру казались уродливыми, клочок бумаги с выведенными на них черной пастой цифрами.

– Благодарю. Если с Лизой что-то случится, виноватой будешь ты, – отпускает ее так неожиданно, что ноги подкашиваются и Даша падает на пол. 

– Я пыталась помочь. А вы… вы хам! – в сердцах выкрикивает она, гордо задирая маленький носик.

– А ты клуша, – со злости оскорбляет ее Артур и из-за волнения за дочь даже не замечает боли и обиды в глазах девушки.

На самом деле он всегда старался оставаться вежливым с людьми, но сейчас его состояние было близко к тому, чтобы разбить все чертовы разноцветные шкафчики с уродливыми рисунками зверушек на них и кинуться с претензиями к заведующей. Это что получается? Его дочь, словно сироту, отвезли в детский дом – или как оно там называется? При живом-то отце! Кто вообще право им такое давал? Они совсем из ума выжили? 

Артур выбегает на улицу, и поток холодного воздуха бьет в лицо. Стоит только представить, как Лиза ждет его среди остальных сирот, сердце в груди сжимается так, что дышать становится тяжело. Артур останавливается, прислушиваясь к звукам снаружи – полицейские мигалки, где-то совсем недалеко, – ругается и направляется к забору. С легкостью перепрыгивает его и в нескольких метрах от себя сразу же видит трамвай. На общественном транспорте сто лет не ездил, но надпись на табличке гласит, что на нем Артур доберётся прямо до своего дома, а оставшиеся мелкие купюры в бумажнике намекают на то, что на такси не хватит. Что ж, сейчас доберется домой, приведёт себя в порядок, а потом сразу же рванет за Лизой. И в кино поведёт. На мультики. И купит все-все, что она захочет. 

Да. Так и сделает. 

5. Глава 5

Валерия Игоревна не понравилась ему с первого взгляда. Стервозная. За сорок. Без обручального кольца на безымянном пальце. В дорогих шмотках и с последней моделью телефона, что абсолютно не вяжется с размером ее зарплаты в государственном учреждении.

– Я бы с радостью вернула вам вашу дочь, но на вас поступила жалоба, поэтому мы должны все тщательно проверить, прежде чем принимать решение.

Ее улыбка была далека от искренней. Слова вызывали возмущение. Приторный тон, с которым она говорила это Артуру, — тошноту. 

– Моя дочь не товар, чтобы ее возвращать. Перестаньте ломать комедию и приведите ее ко мне, иначе я подам на вас в суд за незаконное удержание в этом здании несовершеннолетнего ребенка. Я ее отец, и только я имею право указывать, где ей быть.

– Пока что вы ее отец, да, – снисходительно улыбается мымра, нарочито медленно отодвигаясь от стола и доставая из верхнего ящика несколько бумажек. 

Все такая же спокойная, несмотря на оскорбления Артура. 

– Я здесь о вас справки навела, – смотрит на Волкова победным взглядом. – Безработный. За последние полгода три привода в полицию. В последний раз… хм… три дня назад. Полагаю, именно из-за этого вы не смогли забрать дочь из детского сада? Сотрудники сказали, что вы регулярно забываете о ней.

– Чушь собачья, – зло рычит Волков. – Моя дочь растет, ни в чем не нуждаясь, а вы устроили здесь цирк, потому что кто-то что-то вам сказал.

– Я также связалась со своим знакомым в органах, и тот поведал мне чудесную историю о том, как вас задержали за участие в нелегальных боях, – сверкая своими идеальными белоснежными зубами, заявляет она.