И это было хорошо.

Все шло хорошо и четко, но что-то мешало обрадоваться. Что-то мешало расслабиться, чуйка какая-то. И Роман покоя не давал. Жаба душила хотелось содрать с сыночка бабок, ведь он теперь явно при деньгах, но беспокоил его возникший у Романа интерес к Анастасии.

Как бы не взлез, игру не поломал. А с другой стороны, опять же, бл***, интересная могла бы выйти комбинация. Раздумывал, раздумывал...

Хотел даже девчонке позвонить, но потом отложил гаджет.

Поинтереснее мысль пришла.

***

Ни о чем этом Настя не подозревала. Она спала в своей постели. И даже во сне все пыталась понять, что между ними было, и ЧТО именно сказал ей Андрей. А подсознание во сне моделировало ситуации, все непонятные да с вывертом.

Андрей был рядом. После того, что произошло, они опять замкнулись каждый в себе. Как будто испугались или обожглись. Молчали весь вечер, как посторонние друг другу люди. Однако лег он в ее постель.

И прижимал он ее к себе тоже молча, но очень крепко.

Особенно, когда она тревожно вздрагивала во сне.

***

Утром водитель Марка завез Насте обещанные каталоги. И это было так странно, сидеть и выбирать себе платье и аксессуары, как будто у нее будет настоящая свадьба.

А после обеда Андрей должен был отвезти ее к Лизе. И все пошло бы по накатанной, но возникли неожиданные обстоятельства.

41. глава 41

Это было странное утро. Первое настороженное перемирие после долгого периода холодной войны. И нет, они не стали больше разговаривать. Все было по прежнему. Едва заметная оттепель ощущалась в коротких, как бы случайных жестах.

Настя не знала, чему верить, и на всякий случай не верила, но каждое прикосновение, будь оно даже случайное, заставляло ее замирать внутренне. Вслушиваться в это ощущение, запоминать. А он, кажется, стал еще более властным. Это читалось во взгляде. Тяжелом, как будто он ей что-то приказывал.

Но вместо того чтобы испытывать возмущение, протест, ей хотелось просто раствориться в нем, расплавиться. Глупо так млеть. Ей ведь быть с ним совсем недолго, только до свадьбы, а потом развод. Но пусть. Сколько бы ни было ей отведено, пусть будет так.

***

Андрей сам не понимал, что чувствует. Как будто завис и боялся спугнуть это шаткое состояние. Вчера был какой-то прорыв, пароксизм чувств. Ему казалось, он кричал ей всем своим существом:

- Ты МОЯ! Запомни, ты моя!

Хотел втереть это ей в кожу, заполнить ее собой. Чтобы знала.

Но зачем все это? У него не было ответа, не было каких-то внятных мыслей.

И говорить не мог. Как немой, как бессловесный. Ему казалось, она поняла.

Водитель брата привез каталоги от Лизы, и она сидела на кровати в своей комнате, просматривала, а он подсматривал за ней. Как она поворачивает голову, как касается кончиками пальцев шеи, губ. Это... были сильные впечатления. Очень.

Девушка, выбирающая подвенечный наряд.

У холостяка, каким Андрей по сути являлся, такая картина должна была бы вызывать ужас. Но нет. Никакого отторжения не было. Это почему-то воспринималось до странности правильно. И Андрей уже не пытался разгадать, что с ним творится, он принял все как есть, ничего на будущее не загадывая.

А время однако шло. Приближался обед.

В очередной раз как бы случайно проходя мимо, он собирался сказать, что скоро им выходить, и если она хочет успеть поесть и помыться, то надо делать это сейчас. На самом деле, он просто искал повод. У него с утра бродила в голове безумная идея принять душ вместе с ней.

Звонок на ее телефон оборвал все его мысли.

Он взглянула на экран и на секунду застыла, а потом бросила быстрый взгляд на него. Явно смутилась. И выглядела растерянно и странно. К звонкам Фомина она уже привыкла и перестала каждый раз сжиматься и вздрагивать.