Мне тут же захотелось сказать что-нибудь колкое в ответ или вон схватить пресловутую шапку и нахлобучить ему на голову, да так чтобы закрыть его ненавистное лицо с издевательской улыбкой. О да, он не просто улыбался. Он коварно скалился, явно предчувствуя, как будет рассказывать всем о недееспособной тридцатилетней дурочке.

Остановило одно — он все же спас меня, а я никогда не была неблагодарной. И хоть не собираюсь бросаться к нему на шею, но и злиться на него не имею права.

Без слов он вручил мне собранные листовки, вернул шапку мне на голову и, коротко бросив "идём", пошёл в сторону кафе.

Спорить мне не хотелось. Я и так жутко замерзла, а еще и испытанный страх начал отступать, заставляя зубы нервно стучать друг о друга. Поэтому безропотно последовала за ним, судорожно придумывая, как оправдаться перед начальством за испорченный костюм.

— П-простите, Игорь Валентинович, я не хотела. Я все исправлю! Дайте мне нитки и иголку. Я зашью.

Голос дрожит, но фырканье Ярослава заставляет взять себя в руки. На самом деле он в чем-то прав. Не успела устроиться на работу, как доставила неприятности.

— Успокойтесь, Вероника. — Шеф походит ко мне, берет за плечи и усаживает за ближайший столик. — Сейчас принесу чего-нибудь теплого, чтобы вы согрелись. Потом расскажете, что произошло. Костюм подождет. Не переживайте так.

Его уверенный тон и голос действуют гипнотически. Послушно киваю, невольно поддаваясь обаянию босса. Какой же он заботливый.

Не то что этот!

Бросаю гневный взгляд на бесючего сыночка, который с нас не сводит ироничного взора. Отворачиваюсь.

Как можно злиться на того, кто меня спас? А ведь пока не увидела его лица, испытывала безмерную благодарность. Хотела даже, чтоб обнял и успокоил. Опять я веду себя не логично. Но почему он так раздражает?

Чтобы отвлечься, оглядываю зал. Надеюсь, мое появление не испугало клиентов.

Некоторые косятся с любопытством, другие вообще внимания не обращают. Прекрасно. А вот официанты озабочены, но им некогда — время обеда, и народу все больше.

— Может быть мне лучше в другом месте подождать? — спрашиваю вслух, но кроме Ярослава меня никто не слышит.

— В этом костюме ты весьма запоминающаяся. Сиди уже, раз отец велел. Грейся, а то нос вон покраснел. Еще простудишься, придется тебе больничный оплачивать. Или моральный ущерб.

Пожимаю плечом. Конечно ни того, ни другого мне не положено. Прикалывается.

Мимо пробегает Антон, около меня тормозит, качает головой и бежит дальше.

Это что, осуждение? Или сочувствие? Непонятно совсем.

Как раз вовремя, чтобы я не успела загнаться, возвращается шеф с тарелкой супа на подносе. Мне становится окончательно не по себе. Столько посетителей, а он за мной ухаживает индивидуально.

— Игорь Валентинович, спасибо большое, но прошу вас, не стоит столько внимания мне уделять.

Он согласно кивает кладет приборы рядом с тарелкой и уходит, бросив на последок:

— Ешьте, пока горячее. На больничный не отпущу. Они мне этого не простят, — добавляет обведя рукой зал, где суетятся остальные сотрудники.

Да. Я помню, с какой радостью они встретили меня утром.

Поскорее поесть, согреться и бежать на помощь. Всё остальное потом, и объяснения, и пришивание оторванных лепестков.

Невольно поднимаю глаза на Ярослава. Сидит у бара, задумался, поглаживает гладкий подбородок, провожая отца каким-то подозрительным взглядом.

Сейчас не бесит меня. Впервые обращаю внимание, что они очень похожи. Но вот в профиль сын выглядит намного мягче, чем отец. У него такая красивая линия подбородка. У Игоря Валентиновича гораздо жестче.