Фёдор Кузьмич кивнул и чуть приосанился.

– Ого, а последнее место работы – «Днепровагонмаш»! – я быстро перелистала документы личного дела и закрыла папку, – А к нам вы как же, Фёдор Кузьмич? Производственная ссылка? После легендарного «Днепровагонмаша» – к нам в депо «Монорельс»?

– Да нет, не ссылка, – морщинистое лицо Фёдора Кузьмича разгладилось, он позволил себе даже усмехнуться, – дочка замуж тут вышла, внучка у меня уже появилась, а там после смерти жены я один был, вот они меня сюда переехать и уговорили.

– Аа-а-а-а… тогда понятно, – улыбнулась в ответ я, – ну и как вам наше депо «Монорельс» с высоты, так сказать, производственного полёта и опыта?

– Ну, в принципе нормально…, – дипломатично ответил Фёдор Кузьмич, но взгляд его чуть вильнул.

– Но не так как хотелось бы…– закончила за него фразу с усмешкой я.

Фёдор Кузьмич вздохнул и снова осторожно улыбнулся. Мол, не я это сказал, но так-то ты права.

Мы немного поговорили о проблемах ремонта крановых дрезин и о том, что нам, для депо «Монорельс» необходим путевой моторный гайковёрт, и что конвейеры и система рециркуляции у нас устарели, и что персонал надо обучать из своих молодых кадров, что потенциал есть, вот только… В общем, много чего обсудили. Фёдор Кузьмич возглавил отдел метрологии и во всех этих нюансах разбирался преотлично.

– Фёдор Кузьмич, – подытожила разговор я. – Думаю, что все ваши предложения нужно учитывать, причём в первую очередь. Давайте поступим таким образом: напишите кратко-ёмко основные мысли по модернизации нашего депо, мы с вами ещё раз всё просмотрим, к примеру, послезавтра, а потом пойдём с этим к Ивану Аркадьевичу…

– Я к нему уже подходил… – вздохнул Фёдор Кузьмич с такой грустью, что сразу стало понятно, что именно ответил ему Иван Аркадьевич.

– Фёдор Кузьмич, – опять улыбнулась я, – я вас не брошу, мы вдвоём пойдём. И мы его победим, поверьте!

– Согласен, – быстро ответил он и расцвёл улыбкой, – но если я впишу моё видение по модернизации учета и поверки контрольно-измерительного оборудования, вы не будете против?

Я была только «за» и мы с Фёдором Кузьмичом расстались крайне довольные друг другом.

Следующий по графику был ответственный товарищ Иванов Эдуард Александрович. Он же Эдичка.

Не успела я о нём подумать, как дверь распахнулась:

– Можно? – меня чуть не снесло волной одеколона «Eau Jeune».

К сегодняшнему собеседованию ответственный товарищ Эдичка подготовился основательно, сделав упор на старую добрую классику. На нём был темно-серый шерстяной костюм-тройка, застёгнутый, невзирая на почти летнюю жару, на все пуговицы, белая подкрахмаленная рубашка и галстук. Из бокового кармашка на пиджаке кокетливо торчал уголок кипенно-белого платочка.

Я невольно восхитилась – во даёт!

– Лидочка! Эмм… простите, Лидия Степановна! – позволил себе показательно чуть смутиться товарищ Иванов. – Вы чудесно выглядите! Благодарю, что приняли!

При этом он внимательно отслеживал мою реакцию.

И я решила не разочаровывать товарища Иванова, раз так подготовился. А вот сейчас мы с тобой поиграем. Тебе понравится.

– Присаживайтесь, товарищ Иванов, – я с полуулыбкой кивнула на стул для посетителей и приступила к экзекуции.

Товарищ Иванов присел на стул, прилежно сложил ручки на коленках и восхищённо воззрился на меня с видом шестиклассника, которому внезапно показали сиськи.

Он был чисто выбрит. В меру печален. Бланш под глазом тщательно замазан тональным кремом.

Вот так вот.

Я тоже посмотрела на него. Пристально. Внимательно. Примерно, как Чарльз Дарвин на грызуна туко-туко, перед тем, как сделать промеры его задней ноги и поразить этим всё прогрессивное человечество. Смотрела я, впрочем, недолго, минуты две.