В гостиной тяжко запахло горящими свечами и одеколоном. Претендента в женихи посадили на диван поближе к Ольге Карповне. На вид Макару Лукьянычу было не более двадцати пяти лет, и, в отличие от бойкой маменьки, он ужасно смущался. Та же обшарила взглядами каждую деталь комнаты, прищурилась на накрытый стол и елейным голоском завела разговор о московских ценах.

— Это хорошо, Ольга Карповна, что курочки у вас свои, а то ведь по пятнадцати копеек за десяток яичек торгуют. А свинку не держите часом? На базаре мякоть шейная больше гривенника за фунт идет. Владычица небесная! Как жизнь дорожает…

Я отозвала Анисью в сторонку и выяснила, что гривенник – это монета в десять копеек, а в фунте примерно полкилограмма.

— А какова же ваша зарплата кухарки?

— На пяти рубликах в месяц столковались, - усмехнулась Анисья. – Живу и столуюсь при доме. Всем довольна, нечего бога гневить, сыта и одета, тятеньке в деревню могу денежку послать. Об осени тятенька корову в хозяйство прикупил.

— И почем нынче рогатый скот? - спросила я для расширения кругозора.

— Сошлись на сорока пяти рублях, - похвалилась Анисья, блеснув зубами. - Корова дойная попалась, утром и вечером ведро молока дает.

Я уже хотела деликатно спросить Анисью про возраст и семейное положение, но в прихожей раздался зычный голос Федора:

— Тут господин Перекатов пожаловал. Просят доложить.

Акулина Гавриловна взметнула атласные юбки, залилась соловушкой.

— Входите, Сергей Петрович! Только вас дожидались, голубчик. Что ж вы долго? Котлетки простынут.

В комнату вошел стройный мужчина среднего роста и приятной наружности. Особенно меня умилила темная бородка клинышком, видно, что аккуратно подстрижена и приглажена.

Я замешкалась, размышляя, надо ли бежать навстречу и представляться, но Акулина Гавриловна – умница, все сделала сама.

— Знакомьтесь, Сергей Петрович! Это Алена Дмитриевна, наша гостюшка драгоценная. Прошу любить и жаловать. О деле после потолкуем.

Я протянула вперед слегка дрожащую руку. Перекатов обратил на меня лучистый взор карих очей и склонился для поцелуя. Интересный мужчина.

Стали рассаживаться за стол.

Даже Ляпунова немного оживилась, обсуждая с Макаром Лукьянычем тихую охоту, то бишь сбор грибов. Оказалось, господин Бабушкин страстный любитель прогуляться по лесу осенней порой.

— Хочу отметить, что природа в России крайне трогает воображение художника и поэта. Я сам пробовал браться за кисти и слагать стихи-с. Но у господина Фета, конечно, получается гораздо лучше-с. Вы увлекаетесь ли стихами, Ольга Карповна?

— Я Пушкина читаю иногда, - последовал медлительный ответ.

— Так я вам перепишу в книжечку… - ободрился Макар Лукьяныч.

Меня разбирало любопытство. Шутка ли - в одно время с классиками попала.

— Афанасий Фет сейчас в Москве проживает?

Бабушкин недоуменно вздернул плечи и понурился.

— Не могу знать–с!

Зато Перекатов склонил ко мне благородную голову и негромко сказал:

— Достоверно известно, что Афанасий Афанасьевич Фет в Орловской губернии именьице приобрел – двести десятин пахотной землицы и домик.

— О! – вырвалось у меня. – А вы не желали бы поселиться в деревне? У вас ведь тоже имение.

Перекатов звякнул вилочкой о тарелку, приложил салфетку к губам.

— Увы, Алена Дмитриевна, не имею привычки к сельскому быту. Да и усадьба давно заложена. Мужики пьянствуют, управляющий потихоньку ворует. Доходы с Горностаевки совсем мизерные в последние годы. Едва оправдывают квартиру в Москве.

— Какое красиво название – Горностаевка, - восхитилась я. - Надо бы там порядок навести.