Никто не успел ничего сказать. Снова тьма, замешательство, визг дам. Первой опомнилась Лариса:

– Немедленно зажгите свечи! У кого есть зажигалка? Лика, опять твои идиотские шуточки!

– Доктор, рассказывайте!

– Сию минуту зажгите свечи!

Виталий защелкал зажигалкой. Вспыхнули свечи. Снова заметались по стенам черные тени…

– Я был тогда молодым человеком, – начал доктор неторопливо, – студентом третьего курса мединститута. Считал, что знаю и понимаю больше профессуры, среди которой такие были мастодонты… Профессор Лепешинский Станислав Юрьевич, например, известный психиатр, восьмидесяти лет отроду… повторял часто, что не хлебом единым, имея в виду, что не только материя, но и дух. И, говорили, верил в Бога, что нам было совсем уж непонятно. Такой оригинал, полностью устаревший и годившийся только для музея. И другие. А мы… Молодость самонадеянна, чем и хороша. Все ясно, все понятно, а что непонятно, то вскрытие покажет. Это потом, с возрастом, оказывается, что есть вещи, которые с кондачка объяснить не получается.

– Минуточку, не согласен, – перебил его Виталий. – Считаю, наоборот. С опытом все меньше неясных жизненных моментов.

Лика фыркнула и закатила глаза.

– Зависит от опыта, не буду спорить, – сказал доктор. – У каждого по-своему. Да, так вот, снимал я тогда однокомнатную квартиру в хрущевке, на пятом этаже. С балконом. Брали с меня немного, почти ничего, сдавала школьная подруга матери, а то не потянул бы, хотя и подрабатывал в морге санитаром. Хорошая тетка, добродушная, смешливая, только с замужествами не везло. Или, наоборот, везло – семь раз была замужем.

– Семь раз!? – ахнула Алиса. – Как это?

– Замечательная, должно быть, женщина, – заметила актриса.

– Семь. И что примечательно, все мужья умирали не свой смертью. Один на фронте погиб, другой в мирное время уже под машину попал, третий, прораб, упал с крыши новостройки, четвертый утонул, и так далее. Другую бы такие несчастья согнули, а она ничего – поплачет и снова замуж. Разное говорили – и ведьма, и проклятая, и на роду написано, а только всегда находился желающий испытать судьбу. Ну, да не о ней речь.

– Точно ведьма, – заметил старик Левицкий. – Знавал я таких.

– Возможно. Ну, жил я там, не тужил. Сами знаете, какая студенческая жизнь. Все на бегу, все хип-хап. Ни поесть толком, ни поспать. Она меня подкармливала, славная женщина. И вот как-то ночью… – Доктор сделал паузу, обведя присутствующих взглядом. – …Как-то ночью выхожу я на балкон… а было не то два, не то три уже. Осень, начало октября, но еще тепло. Ночь, полная луна прямо над балконом, в лицо смотрит. Сна ни в одном глазу, и читать уже не могу – голова гудит, и перекусить вроде не помешало бы – желудок подает сигналы, а только нечего. Чертыхнулся – хлеба и то не купил, забыл. Сейчас бы в самый раз краюху на свежем воздухе. Но, увы.

Скольжу взглядом по окрестностям. А там, необходимо вам заметить, многоэтажки стояли вкруговую, а в центре – двор: деревья, детская площадка, трансформаторная будка, все как полагается. Все спят, редкие окна светятся. И вдруг вижу, что в доме напротив, тоже на пятом этаже, стоит в окне фигура в белом. Явственно так вижу, как будто рядом. Лица, конечно, рассмотреть не могу, но фигура и белая одежда говорят о том, что это женщина. Стоит неподвижно, смотрит. Видимо, на меня. Во всяком случае, не могла не заметить – я торчу на балконе, как дырка на картине. И луна-лунища сверху ухмыляется. Ну, я возьми и помаши ей обеими руками – сцепил над головой и помахал, как будто призывал к миру и дружбе. К моему удивлению и радости, она отвечает! Тоже махнула рукой. Тут я совсем раздухарился, луна, что ли, подействовала – показываю ей, что спускаюсь.