Не слушая его, Якуб пробрался к зеркалу.

Рассказывая об этом, он закрыл глаза ладонями – видимо, ему до сих пор было тяжело вспоминать этот момент. Он увидел себя – нелепого коротышку, с огромным носом, маленькими глазками, длинными руками и тонкой шеей… Особенно жалко и комично он выглядел рядом с хозяйкой – высокой пышной дамой в голубом атласном платье с глубоким декольте – и крупным усатым мужчиной-покупателем.

Якуб очнулся на полу. Хозяйка брызгала на него водой.

– Похоже, этот коротышка впервые в жизни увидел себя в зеркале, – сказала она посетителю – в ее голосе звучали жалостливые нотки.

– И, думаю, в последний. Больше не захочет, – хохотнул усатый покупатель.

Якуб встал и медленно побрел к двери.

– Шляпу будете брать? – закричала вслед хозяйка.

Но он не обернулся. Он не знал, что делать с этим внезапно свалившимся на него несчастьем. Сначала Якуб надеялся, что сон все еще продолжается. Он щипал себя, подпрыгивал, мотал головой, но ничего не менялось. Тогда он решил, что нужно опять уснуть. А когда проснется – на тахте в доме колдуньи Крейтервейс, то просто побежит домой, и все будет по прежнему.

Он пошел в городской парк, нашел развесистую иву у пруда, под которой он всегда любил сидеть и глядеть на воду, и вдруг увидел, что дерево стало намного выше, ствол толще, листва гуще, ветви разрослись… Не было так же запахов осени – увядающей травы и сухих листьев. Да и самих сухих листьев не было. Трава была сочной и ярко-зеленой. В парке цвели акации, а у пруда – фиалки и нарциссы. Весна! «Сколько же я проспал?» – ужаснулся Якуб. Уснуть под деревом он не смог – слишком сильно стучало сердце, а по щекам текли слезы. Он поднялся и медленно побрел к родительскому дому, полагая, что отец и мать успокоят его и помогут разобраться в случившемся. Родителей дома не оказалось и Якуб отправился на Рыночную площадь, надеясь найти мать в торговом ряду. Но на обычном месте ее не было – рынок перестроили, расширили и добавили новых рядов. «Когда это произошло?» – недоумевал Якуб.

– Эй, коротышка! – крикнул кто-то рядом. – Ты чего тут бродишь?

– Уж не стянуть ли хочешь что-нибудь? – предположила торговка корзинами.

Возле нее на прилавке возвышались корзинки разных размеров, и она, не теряя времени, плела еще одну.

– А ну давай отсюда! – заорал на него крестьянин, выглядывая из-за горки розового молодого картофеля.

– Нет, что вы! – пролепетал Якуб. – Я не вор. Я ищу Ханну, жену сапожника.

– Тебя ей только не хватало! – воскликнула плетельщица. – Бедная женщина все глаза выплакала. И стала, как тень. Хотя может ты немного развеселишь ее своим видом.

– А что случилось? – спросил Якуб с волнением.

– Да, что случилось? – поинтересовался крестьянин торгующий картофелем.

– Семь лет назад колдунья Крейтервейс украла ее сына, – объяснила плетельщица.

– Семь лет… – пробормотал Якуб.

– Даже семь с половиной. Это случилось осенью, когда праздновали Конец сезона ураганов. Вдруг в городе появилась колдунья. Говорят, что она выходит из дому раз в сто лет. Она попросила Ханну отдать ей мальчика в ученики. Ну, та, понятное дело, отказала. А мальчик еще и нагрубил этой ведьме. Говорят, она не выносит грубостей. И мстит за них страшно. Вроде бы даже бывшего бургомистра заколдовала так, что у него речь отнялась. Он несколько лет молчал. А потом заговорил, но бранных слов больше никогда не произносил. То ли не мог их выговорить, то ли боялся колдуньи.

– И что было дальше с мальчиком? – поинтересовался продавец картофеля.

– Крейтервейс подняла руку, прошептала какое-то заклятье и все замерли. А потом сказала что-то вроде: «Глупые людишки. Марвин уже стар, не справляется с задачей. Если я не подготовлю ему преемника, вас всех убьют, а на месте города будет выжженный пустырь. Но у меня нет времени вам это объяснять». Сама я, правда, этого не слышала. Люди пересказывали ее слова друг другу и каждый раз по-разному.