На миг у Титженса по позвоночнику пробежал холодок. Он не собирался становиться между мадемуазель де Байи и любой другой замужней женщиной, ходившей у Левина в любовницах… У него вдруг откуда-то возникла убежденность, что в автомобиле ждет именно замужняя дама… Думать иначе он просто не смел. Потому как если она не замужем, то, кроме мисс Уонноп, больше было некому. Даже если все обстояло так, то это все равно невозможно… Титженса накрыла исполинская волна спокойного, прочувственного счастья. Только потому, что он о ней подумал! Перед его мысленным взором предстало ее маленькое, открытое, курносое личико, почему-то в меховой шапке. Ему представлялось, как она подалась вперед в этом генеральском, залитом изнутри светом автомобиле. Да так и застыла, словно диковинка в музейной витрине! Но при этом все равно поглядывала по сторонам, близоруко щурясь от отблесков на окнах…

– Послушайте, Стэнли… – сказал он Левину. – Я назвал вас тупоголовым ослом по той простой причине, что несравненное наслаждение мисс де Байи доставляет только одно: выказывать ревность. Заметьте, не испытывать, а только выказывать.

– Вы смеете в моем присутствии обсуждать мою невесту? – иронично спросил Левин. – Вы, английский джентльмен, Титженс из Гроуби и все такое прочее?

– Ну конечно, почему бы нет? – ответил тот, все так же наслаждаясь в душе счастьем. – Как человек, обладающий в собственном представлении массой достоинств, я просто должен наставить вас на путь истинный. Дочерям перед свадьбой вправляют мозги мамаши, а невинному убежденному холостяку, впервые вступающему в брак, внушение должны делать самые лучшие джентльмены… Так вот, женщина, чтобы вы знали…

– В данный момент моя голова занята совсем другим, – злобно пробормотал Левин.

– И чем же именно, скажите на милость? Там, в автомобиле старика Кэмпиона, наверняка сидит ваша брошенная любовница, так?..

В этот момент они как раз миновали проход, ведущий к канцелярии. У входа в нее по-прежнему бесцельно бродили солдаты, чьи очертания смутно проглядывали во мраке.

– Меня там никто не ждет! – чуть ли не в слезах воскликнул Левин. – И любовницы у меня никогда не было…

– Это при том, что вы не женаты, мой дорогой пузанчик? – спросил Титженс, преднамеренно использовав это словцо из школьных времен, чтобы немного смягчить издевку. – Прошу прощения, но мне надо пойти посмотреть, как там мои подчиненные. И проверить, не поступило ли от вас приказов.

В тусклой мгле дежурки стоял стойкий солдатский дух. Никаких приказов Титженс там не обнаружил, зато увидел белокурого, высокого, пышущего здоровьем младшего капрала, рожденного в Канаде в семье с богатой колониальной родословной, историю которого ему трогательно изложил сержант-майор Коули:

– Этот парень, сэр, из семьи служащих канадских железнодорожных войск. Его мать, оказывается, сейчас в городе, приехала из Этарпеля. Представляете, проделала путь из самого Торонто, поднявшись с постели, к которой ее приковала болезнь.

– Ну и что? – спросил Титженс. – Говорите, не тяните.

Как выяснилось, солдат хотел навестить мать, которая ждала его в весьма приличном кафе в конце трамвайной линии, сразу за их лагерем, где начинались городские дома.

– Это невозможно, – сказал Титженс. – Никак. И вам это прекрасно известно.

Канадец стоял прямо, на его лице не отражалось ни единой эмоции, во взгляде его голубых глаз проглядывала такая честность, что капитан проклял самого себя.

– Вы ведь и сами понимаете, что этого делать нельзя, правда?

– Да, сэр, меня нельзя обвинить в незнании требований устава в подобных ситуациях, – ответил младший капрал. – Но моя мать заслуживает особого отношения… Она и так уже потеряла двоих сыновей.