Тут по коридорам громко прозвенел какой-то сигнал, заставив меня заозираться.

– Сигнал начала подготовки к занятиям, – коротко произнесла Марина.

– А мне не надо?..

– Не надо, – коротко обрубила она.

– А куда мы идем?

– Столько вопросов, курсата, – тут майора остановилась у очередной двери с одним только порядковым номером “38”, – но ничего, скоро всё гражданское из вас выветриться, и вы научитесь четко и без лишних слов исполнять приказы. – Тут она, дважды провернув ключ в замочной скважине, открыла дверь и буквально силой втолкнула меня внутрь, заходя следом и снова щелкая замком.

– Что ты…

– Много слов, – опять остановила меня Марина, а затем, схватив за форму, притянула к себе и крепко поцеловала. Да так сильно, что напрочь перекрыла мне доступ кислорода и когда, наконец, отпустила, я, отшатнулся назад, тяжело дыша, и опускаясь на столешницу ближайшей парты. Тыльной стороной ладони вытер губы, огляделся.

Это была небольшая аудитория без каких-либо опознавательных знаков, мест на двадцать, может чуть больше. Окна занавешивали достаточно плотные шторы и в помещении царил полумрак.

– А я думал, ты на меня злишься, – произнес я, глядя замершую напротив женщину, – так холодно встретила по началу.

– Считаешь, мне надо было начать тебя целовать прямо на кафедре, – дернула бровью та.

– Да нет, – вынужден был согласиться с нею я, – это был бы перебор.

– Вот именно. Когда мы на людях, я твой куратор взвода, преподаватель и официра училища. Постарайся это запомнить и обращаться всегда только официально, это поможет избежать лишних разговоров.

– Понял, – кивнул я, – а когда мы не на людях?

– Смотря что и где, – ответила Марина, и я даже в полутьме увидел как блестнули её глаза, – например здесь и сейчас, мы просто мужчина и женщина, что остались одни в закрытой аудитории.

Глядя, как она медленно расстегивает форменный китель, я почувствовал, как мои руки, дернувшись вверх, будто сами по себе начинают тоже расстегивать пуговицы формы.

– А секс между преподавалой и курсатой не запрещен? – приостановился я на полдороги.

– В училище никогда не было лиц мужского пола, Петя, никому и в голову не могло прийти, что это когда-нибудь изменится, – ответила майора, оставаясь в рубашке, которую тоже принялась расстегивать.

– А как же девочка с девочкой?

– А девочку с девочкой за километр к армии не подпустят, любительницы такого легко на тестировании у психолога отсеиваются.

Скинув китель следом за ней, я в последний раз поинтересовался, – А на занятия не опоздаю?

– Ну, полчаса у нас есть, – улыбнулась Марина.

И тогда я снял штаны.

Мы все-таки успели до начала занятий. Влетая в учебный класс, где находился мой взвод, вслед за стремительно вошедшей внутрь Мариной, я услышал команду поданную звонким девичий голосом, – Встать, смир-нА!

Под слитный шорох отодвигаемых стульев, все двадцать девушек в такой же как у меня форме резво поднялись обращая все взгляды на нас. Но майора, впереди меня, уже махнула рукой, коротко и властно произнесла, – Вольно! – Критически оглядела передние столы, где девчонки сидели по двое и ткнув в одну из них, аккурат посередине, приказала, – Курсата, на задний ряд!

Я по наивности душевной ожидал, что последуют какие-то вопросы, но та лишь молча сгребла со стола тетрадь с ручкой, подхватила сумку и быстро пересела назад.