- Ночевать точно буду здесь, - сказала я, оглядываясь. – Не хотела тебе говорить, но ночью во флигеле меня чуть не придушили.

- Придушили? Тебя?!. – всплеснула руками Ветрувия. – Зачем?! И кто?

- Увы, он мне не объяснил, - мрачно ответила я.

Ветрувия снова наморщила лоб, подумала, и убеждённо сказала:

- Эта Ческа. Дай ей волю – она всех передушит.

- Нет, не она, - возразила я. – Когда меня душили, упал кувшин, и Ческа заорала откуда-то из коридора.

- Тогда… тогда это Миммо или Жутти, - заявила Ветрувия. – Или Пинуччо. С него станется! Не смотри, что он с улыбочками и вроде как трус. Такие и душат по ночам. Эа тебя точно не станет душить. Ей только бы на солнце греться и дремать.

- Согласна, тётушка Эа не производит впечатление ночного убийцы, - согласилась я. – Но зачем бы Миммо или Жутти убивать меня?

- Они всегда тебе завидовали, - фыркнула Ветрувия. – Ты вон какая… А сейчас ещё и совсем такая… - она потрясла пальцами вокруг своего лица. – Ну или Пинуччо…

- А ему-то что от меня надо?

- Ой, Апо! Да что он, что братец его! – ответила Ветрувия со вздохом. – А уж после того, как этот дурак - мой муж, приставал к тебе…

- Ко мне?! – изумилась я. – Я же жена его брата!

- Кого это когда останавливало? – совершенно искренне удивилась Ветрувия. – Ты не помнишь? А, ты не помнишь… Ну, может быть, ты ему отказала, он обиделся и… - тут она возвела глаза к потолку, а потом помотала головой. – Нет. Если бы это был Пинуччо, он бы точно к тебе ночью не душить пришёл…

- Кошмар какой, - сказала я тоже совершенно искренне. – Тем более буду спать здесь. Дом меня защитит.

- Но здесь так грязно, - с сомнением произнесла Ветрувия.

- Ничего, - я бодро посмотрела по сторонам. – Подметём, всё вымоем, и будет чудесный домик. Окошки застеклим – и вовсе получится прекрасная усадьба!

- Застеклим? На какие деньги? – переспросила Ветрувия. – Ты знаешь… вернее, помнишь, сколько стоит стекло? Да и его придётся в Милане заказывать. Перевозка обойдётся дороже стоимости заказа.

- Ладно, пока обойдёмся без стёкол, - так же бодро ответила я. – Затянем тканью какой-нибудь. Или досками забьём. А пока и так сойдет – достаточно тепло. Кстати, сколько тут ещё будет тепло?

- Ну-у… – протянула она, - лето будет жарким, скорее всего. Где-нибудь в октябре начнутся похолодания…

- До октября ещё дожить надо, - пробормотала я и громко сказала: - Вот и чудесно. Перебираемся сюда. Здесь нас точно никто не побеспокоит и душить по ночам не станет.

- Э-э… - только и протянула Ветрувия.

- Но надо кое-что выяснить, - я подошла к окну, возле которого росло грушевое дерево, и сказала медленно и четко: - Домик, если ты меня понимаешь, пусть груша помашет ветками.

Ветер утих, но груша вдруг склонилась всей кроной к дому.

- Отлично! – обрадовалась я и задала новый вопрос. – Ты меня защищаешь?

Груша опять наклонилась.

- Почему? – спросила я, но тут же исправилась, потому что на такой вопрос груша ответить точно бы не смогла. – Я тебе нравлюсь?

В этот раз дерево не наклонило ветки, но листья на нём затрепетали мелко-мелко, словно задрожали от удовольствия. Мне даже показалось, что я слышу мурлыканье, как у кошки, когда её гладишь и чешешь за ушком.

- Чудесно! Ты мне тоже нравишься, - похвалила я неизвестно кого – то ли дом, то ли дерево. – А ты будешь меня защищать, если я выйду из дома?

Ветки снова ответили мне «да».

- А если дойду до флигеля? Это там, где живут те ужасные люди…

«Да».

- А в Локарно будешь защищать?

Дерево словно застыло, ни одной веточки не колыхнулось.

- Ясно. Значит в Локарно твоей силы не хватит? – задала я новый вопрос.