Как же быстро краснеют белокожие!

– Все ты прекрасно понимаешь. Не мог не видеть, когда передавал вещи в стирку. А если прачки угробят еще и мой свитер, то тебе выпадет узнать, какой я могу быть в ярости.

Настроение было окончательно испорчено. Я сложила руки на груди и отвернулась к окну. Специально игнорировала платья, которые Дант выбирал для меня. Знала, что он ждет оценки, но вредничала.

Мальчик молча закатил вешалку за ширму.

– Ужин принесут сюда, – произнес он и направился к двери. У порога Дант обернулся и намеренно медленно поклонился. – Не советую покидать покои.

Я обидела его. И теперь винила себя за несдержанность. Не мне диктовать правила в чужом мире. И нет вины Данта в том, что здесь женщины обходятся без нижнего белья.

– Блин, а как же они решают проблемы в критические дни?

И ведь не спросишь у мальчика, позиционирующего себя как мужчину. Неловко.

Ему со мной было тяжело, я это видела.

Мучимая терзаниями, от ужина я отказалась. Глубоко в душе надеялась, что Дант придет поинтересоваться причиной голодовки. Но он не появился ни до, ни после.

Ближе к ночи в дверь постучался лорд Лоури.

– Король желает поговорить с вами.

Я метнулась за ширму, поскольку так и ходила в халате и с распущенными волосами.

– Вы не подскажете, куда подевался мой слуга? – я перебирала наряды, не зная, какой больше подойдет к случаю. Мне нужна была помощь Данта.

– Он хлопочет, чтобы вам выделили служанку.

Я содрогнулась так, словно мне только что отвесили пощечину. Я довела мальчишку. И теперь меня укоряли за мое поведение.

– Хорошо, – выдавила я из себя, хотя все во мне кричало: «Не надо служанку, верните Данта, я перестану капризничать и буду вести себя прилично». Намаявшись в одиночестве, я поняла, какого потеряла собеседника.

Я уже имела опыт общения со слугами. В доме родителей служила экономка – так мама называла женщину, которая помогала ей по хозяйству. Готовить мама любила сама, да и отец не стал бы есть блюда, сделанные чужими руками. Виктория Леонидовна работала у нас больше десяти лет и помнила меня еще школьницей. Хотя она и сделалась для нас своей, родной все же не стала. Как папа говорил, прислугу нужно держать на расстоянии, не допускать панибратства. Помимо экономки в «поместье» служили две сменные уборщицы и садовник. Он отвечал за все приусадебное хозяйство и чистку бассейна. Отца обслуживал офисный водитель, к дому же был приставлен другой. Он возил экономку за продуктами, а маму по личным делам. Валера был молод, улыбчив и ближе всех подходил мне по возрасту, всего–то года на три старше. Мы перешучивались, иногда поддевали друг друга и общались на ты. Но он всегда знал свои рамки.

Среди подруг я считалась избалованной девочкой. Из всего курса у меня одной была собственная квартира, куда раз в неделю наведывалась уборщица, а Валера привозил наготовленные мамой обеды. Это в том случае, если обстоятельства не позволяли наведаться к родителям в выходные. Представляю, как мама кусает локти, что позволила мне остаться, а не уехать с Валерой сразу после посиделок в кафе. Утром водителя отсылали по каким–то неотложным делам, поэтому я заверила, что спокойно доберусь на автобусе.

И ни с одним служащим у родителей человеком я не сблизилась настолько быстро, как с Дантом. Я не видела его всего полдня, а у меня уже изболелась душа. Я терзалась муками совести и не находила ответа, с чего бы такие страдания.

– Вы скоро?

Я моргнула. Занятая мысленными рассуждениями, не заметила, что замерла с протянутой к вешалке рукой.