– Есть, но вы же не захотели идти через залу, где на вас опять будут смотреть, как на сумасшедшую.

– Ах, вот, оказывается, как на меня смотрят! И ты тоже?

– Я видел вас настоящую: вы плакали во сне. У вас чистая душа. И я поклялся, что не дам вас в обиду. Можете рассчитывать на меня.

Так мило. Понимая, что мне, как бы я не храбрилась, все же неловко под взглядами расфуфыренных невест, Дант выбрал обходной путь. И клятвы его хоть и были излишне пылкими, заставляли верить, что я за надежной спиной. Пусть пока по юношески узкой.

– Из тебя вырастет настоящий мужчина. Я бы хотела иметь такого чуткого мужа.

– Я уже мужчина.

По голосу было заметно, что ему льстили мои слова. Я улыбнулась и сказала «прощай» параноику, жившему во мне.

Купальная, хоть и представляла собой помещение без единого окна, оказалась на удивление светлой. Как только мы вошли, по периметру небольшого бассейна разом зажглись все лампы. Но Дант повел меня не к нему, а к стоящему чуть поодаль огромному ушату. Над ним вился пар.

– Я попросил нагреть для вас воды. Когда в лохани остынет, я буду добавлять, – он кивнул на стоящие у скамьи ведра. – Раздевайтесь.

– Как? Совсем?

Он явно не намеревался уходить.

– Если вы собираетесь купаться в одежде, то я примкну к голосам людей, считающих вас сумасшедшей, – он откупорил одну из баночек и тонкой струйкой вылил в воду пахучую жидкость. Закатав рукав, побултыхал в ушате пятерней, породив тем самым высокую пену.

– Хотя бы отвернись, – произнесла я, садясь на скамью и стаскивая сапоги. Дант выполнил мою просьбу, занявшись изучением содержимого корзины. Он извлек оттуда полотенце и, не оглядываясь, протянул мне. Я быстро скинула свитер и штаны, расстегнула лифчик и, завернувшись в довольно большое полотенце, стащила трусики. Стесняясь, смяла их в комок и сунула в карман джинсов. Погрузившись в пену по самую шею, в блаженстве закрыла глаза. Вздрогнула, когда рядом раздался голос Данта.

– Это для мытья головы, – он протянул высокую склянку, принуждая меня взять ее в руки.

– Спасибо, – я откупорила флакон и понюхала содержимое. – Приятно пахнет.

– Настой на травах, – пояснил он, закатывая второй рукав «униформы». В такой ходили все слуги во дворце: рубашка, а поверх нее длинный, до колен, жилет. Простая, но добротная ткань. На ногах туфли с пряжками и высокие носки, в которые заправлялись штаны.

– Ты собираешься мыть мне голову? – удивилась я.

– И потереть спину, – он показал мочало.

– Не надо. Я сама.

– Леди сами ничего не делают. Для этого у них и есть служанки.

– Я не леди, а ты не служанка, – я потянулась и отняла у него мочало. – Кстати, ты сын лорда, но почему–то не одеваешься сообразно своего статуса. Зачем весь этот спектакль?

– Выносить горшки в бархате и шелке? – Дант улыбнулся, но улыбка его была грустной. – Здесь я только слуга. Никто во дворце не знает, что лорд Лоури мой отец.

– Почему вы скрываете ваше родство?

– Я бастард. У лорда Лоури есть настоящий наследник. Я признался только потому, чтобы вы знали – я в ответе за вашу жизнь перед отцом и королем.

– Я сохраню твой секрет.

– Как и я ваш.

– Какой же?

– Вы избранная.

– Боже, это еще что такое? – я подняла на него глаза.

– Вы услышали боль короля, а мама всегда говорила, чувствующие чужую боль – избранные. Об этом мало кто помнит, избранных почти не осталось.

– Поясни–ка подробнее, что значит «избранные»? Куда их избирают?

– В жены. Или в мужья. И никогда с ними не расстаются. Это подарок судьбы.

– Черт. Не шути так. Иначе мне придется молиться о смерти короля.