– Дед, иди в комнату, мне нужно гостью проводить.

– Да я бы и сама справилась, – натянув на себя тапочки, деловито сообщаю я. – Записывай адрес клиники.

– Я запомню.

Говорю адрес, во сколько прийти и что с собой взять. И как только хватаюсь за ручку двери, слышу:

– Кажется, я погорячился. Я тебя не прокормлю, – медленно поворачиваюсь к рассматривающему пакет Косте. – Ты выхлебала половину коньяка, умяла все пельмени, четвертину сала и сожрала все блины. Ан нет, один оставила.

– Блины…точно. А я-то думала, что я еще съела, находясь в астрале. Спасибо, было очень вкусно.

– Куда в тебя столько влезло?

– В глубине моей грешной души живет маленькая девочка.

– Девочка? А ты кто?

– Я имела в виду маленькая, жирная девочка. Это все она, а не я.

– Помимо стервозности и стукачества в тебе еще и шизофреничка живет?

– Ага. И да, если я еще раз увижу твоего Артемона на самовыгуле, я нажалуюсь на тебя в жилищную инспекцию. Или где у нас там разбираются с людьми, которые сносят несущие стены? А то, что ты их снес и сделал двушечку, гостиная которой теперь, как вся трешечка – к гадалке не ходи. Усек, товарищ Вдуев?

– Мальвеночек мой, а ты точно готова воевать со мной?

– Еще надо проверить, платишь ли ты налоги за работу на дому. Вот на том станочке, – указываю взглядом на штуковину в углу гостиной.

– Ой, Мальвенок, не со мной тебе тягаться. Давай лучше сношаться?

– Мечтать не вредно, Вдуев.

– Вредно не вдувать. Спокойной ночи, Мальвина Неврозовна.

7. Глава 7

Глава 7

Отпиваю уже порядком остывший кофе, вглядываясь в привычную картину за окном. Более неуклюжего бега я еще в своей жизни никогда не встречал. Я наблюдаю эту картинку всякий раз, когда удается встать раньше восьми.

Изначально и мысли не было, что девчонка в розовом костюме, бегающая как полоумная, вызывающая у меня смех и недоумение, и есть стукачка. Если бы не спускаясь по лестнице, не столкнулся с этим недоразумением, так и был бы уверен, что это какой-то подросток наркоман. В лицо я ее знал, так что догадаться, что в этом розовом одеянии оказалась именно она, было не трудно.

Бегает Неврозовна по стадиону, аккурат выходящему на наши окна, так, что и мертвый от смеха оживет. Не знаю, как это возможно, но ноги при беге у нее разлетаются в стороны, руки тоже живут своей жизнью не как у нормальных людей. Она стойко напоминает мне психбольного, у которого припадок. Когда-нибудь я все же не выдержу и побегу с ней рядом, чтобы научить злюку бегать.

Проблема в том, что на такие подвиги особенно в такую рань я не готов. Эта же, выжрав половину коньяка, как ни в чем не бывало снова бегает в припадке. Как это возможно? Не восемнадцать уже.

– Хороша чертовка. Меня, кажется, и яйко уже не тревожит, глядя на такую красоту, – поворачиваюсь к деду, уставившемуся, как и я, в окно. – Правда, бегает она странно. Не вставляет.

– Только попробуй подкатить к ней свои яйца. Я тебе их реально оторву.

– Я только смотрю. Да и что я нелюдь, что ли, что у внука бабу отбивать?

– Окстись, тебе там ничего не светит и без меня.

– Поспорим? – протягивает мне руку. Мир однозначно сошел с ума.

– Мне кажется, тебе пора на дачу. Огород сам себя не посадит.

– Конечно, нет. Мы его засадим. У нас до посадок еще есть пару недель. Ну что, спорим, что я смогу ее чпокнуть?

– Чпокнуть? Серьёзно? Тебе сколько лет, гопота?

– Пятьдесят семь.

– Ты цифры от старческого маразма перепутал местами. Семьдесят пять.

– А нихерашеньки. От перемены мест, сумма не меняется. Она смотрела на мое тело, так что очень даже клюнула на пятидесяти семилетнего меня.