– Ну, после трех часов точно. Димка, – Катя кивнула на малыша в коляске, – как раз проснулся. Так что я как раз посмотрела на часы.

– Да у нас тоже в подъезде постоянно какой-то шум и гам, – вставила Света. – Я не знаю, бывают какие-то тихие дома или нет. Может, какие-нибудь элитные новостройки только, с закрытыми территориями.

Света была права. Я почти ни от кого не слышала, чтобы все соседи были тихими, соблюдали правила тишины и вообще с пониманием и участием относились друг к другу. Сейчас каждого интересует только он сам. Хочу – делаю ремонт в восемь утра в субботу. Хочу – веду друзей в квартиру посреди ночи, попутно поднимая на уши весь подъезд. Хочу – слушаю музыку на максимальной громкости, даже если знаю, что у соседей маленький ребенок, которому нужно спать. Я никогда не была сторонницей точки зрения «раньше было лучше», потому что сама не знаю, как там было раньше. Но, может быть, люди, обладающие бо́льшим жизненным опытом, не так уж и неправы.

– Так он тут, что ли, жил? – спросила я, стараясь задавать максимально простые вопросы.

– Да не знаю. – Катя пожала плечами. – Я тут не общаюсь практически ни с кем. Да и не вижу толком – люди рано уходят на работу и поздно приезжают. Это я дома сижу.

Что ж, по крайней мере, понятно, что в подъезде что-то происходило после трех часов ночи. Конечно, нет никакого подтверждения, что шум, который слышала Катя, как-то связан с погибшим человеком, но держать в голове этот факт точно стоит. Картина произошедшего всегда складывалась в самом конце. Уж точно не в первый день.

– Ну, понятно. Тут стариков, наверное, вообще нет? – сказала я, понимающие кивая.

– В моем доме есть пара-тройка бабушек, – Света поправила что-то в коляске, улыбнувшись младенцу, – но они, по-моему, выходят только в магазин.

Да уж, время лавочек у подъезда прошло. Я помнила, что в детстве, да и потом в юности, ничего из произошедшего во дворе не могло остаться незамеченным. Возле каждого подъезда сидели бабушки, зорко следя как за своими внуками, так и за всеми вокруг. Любой входивший в дом или выходивший из него получал быструю и точную оценку, которая у не очень умелых юмористов в дальнейшем превратилась в простейшие бинарное разбиение «наркоман – проститутка». Шутка, конечно, но, кем бы ты ни был, пройти мимо этих стражей двора было невозможно. Трехглавый пес по кличке Пушок из книги про Гарри Поттера, который, если я правильно помнила, никогда не спал, не шел с бабушками ни в какое сравнение. Нейросеть, знавшая ответы на все вопросы, и «биг дата»[2] нашего детства – вот что это было, не иначе. Сейчас бы они очень пригодились.

– Ну, конечно, высоко тут, – я обвела дом взглядом. – Кошмар, падать оттуда!

– У меня восьмой этаж, – ответила Катя, – и то, когда на балкон выхожу, голова кружится. А с ребенком – так и вообще боюсь.

«Раз она слышала ночью шаги в подъезде, то кто-то явно поднимался еще выше по лестнице, – подумала я. – Надо сказать Кирьянову, чтобы обратили особое внимание на квартиры девятого-двенадцатого этажей».

– Ладно, пойду я, в магазин надо, – улыбнулась я девушкам, давая понять, что разговор закончен.

– Ох, хотела бы я так же пойти. – Света мечтательно закатила глаза. – Так надоело сидеть дома да гулять вокруг. Или пойти в какой-нибудь бар…

– Кстати. – Я уже собралась уходить, но снова повернулась к ним. – Какой тут ближайший бар?

– «Техас», если я не ошибаюсь. – По лицу Кати было невозможно понять, жалеет она о том, что не может куда-то пойти, или нет. – Но там, насколько я слышала, не очень хорошо.