«Магия! – подумал Конан. – Ох, мало мне было Иллианы и этого безумца с Камнями Курага!» Киммериец всегда старался держаться подальше от всякого рода чародеев и некромантов; однако почему-то всякий раз получалось, что ему приходилось либо сражаться с оными, либо иметь их в союзниках…

На всякий случай киммериец отступил в сторону – и вовремя, потому что между разведенными далеко в стороны ладонями ванира вспыхнула ослепительная, сверкающая дуга зеленоватого пламени – словно сноп ветвящихся молний, – и, развернувшись, Скарфен вонзил пламенную стрелу в сплошной камень стены.

Едва коснувшись гладкой поверхности, огненная дуга исчезла, зато тем же зеленым огнем засветились очертания искусно замаскированной двери; там, где полагалось находиться замку, мгновение бился яростный клубок пламени – а потом дверь бесшумно распахнулась.

Открылся узкий проход, залитый мраком; прямо от порога уходила куда-то вниз винтовая лестница. Тяжело дыша, Скарфен вытирал пот со лба.

– Возьми светильник, киммериец, – глухо произнес он, пытаясь унять бившую его дрожь. – У меня нет пока сил, чтобы зажечь иной огонь…

– Ты чародей? – поинтересовался киммериец таким будничным тоном, словно речь шла не более чем о том, блондинок предпочитает его спутник или брюнеток.

– Чародей?! – Скарфен глухо, с болью в голосе рассмеялся. – Нет, сохрани Митра, вовсе нет. То, что ты видел, – это так, крохи с барского стола… – Он оборвал себя. – Ладно, пошли вниз. Не стану скрывать, хорошо бы, конечно, добыть эту вещь… С ней наши шансы на Востоке резко повысятся…

Они спускались по древним, выщербленным ступеням куда-то вниз, в непроглядный мрак. Все новые и новые витки лестницы оставались позади; и все сильнее становилась мерзкая, идущая снизу вонь. Тянуло гниющей плотью, экскрементами и тому подобной гадостью; киммериец был совершенно уверен, что они идут прямиком в пасть какого-то дракона.

– Плана этих подвалов я не знаю, – приостановился на мгновение Скарфен. – Придется идти наугад, но, я думаю, звери, если они действительно здесь, сами найдут нас.

– А как мы станем отыскивать эту твою вещицу? – как бы невзначай осведомился Конан. – Где она тут спрятана и вообще на что похожа?

– Это вырезанная из цельного светящегося изумруда фигурка Размышляющего Ханумана, – отозвался Скарфен, доставая левой рукой из ножен свой длинный меч. – Она должна быть где-то здесь… я чувствую ее…

– Тихо! – схватил его за плечо Конан и замер, прислушиваясь.

Что-то еле слышно шелестело по камням, где-то совсем рядом раздавались одному киммерийцу слышимые мокрые шлепки; донеслось алчное, кровожадное сопение.

– Тут полным-полно каких-то тварей, – шепотом сообщил Конан своему спутнику. – Поставь-ка светильник; я думаю, их притягивает свет.

Скарфен повиновался. И в тот же миг из окружавшего их мрака (масляная лампа с трудом освещала лишь узкий круг замощенного округлым булыжником пола) тяжело вывалилась уродливая, покрытая чешуей голова, смахивавшая на жабью. По бокам пучились маслянисто блестящие глаза; с пухлых, вывернутых наружу черных губ капала на пол слюна. Во мраке угадывалось мощное тело, поддерживаемое четырьмя напряженными, готовыми к прыжку лапами.

– Хатчи! – выкрикнул Скарфен, стремглав бросаясь в сторону. – Бей в горло, Конан!

Киммериец и чудовищная жаба прыгнули одновременно. Отчего-то страшилище выбрало первой жертвой Скарфена; тупая морда ударила ванира в грудь, отбросив куда-то в темноту. По счастью, лампа каким-то чудом уцелела – и в ее тусклом свете киммериец со всей силы вогнал свой клинок в бок твари по самую рукоятку.