— Грибами врон отравилась, дурёха, — фыркнула Горха, её жёлтые глаза блеснули злорадством. — Неудивительно, что память отшибло. Вечно лодырничала в своей Академии, даже свойств растений не выучила.

— Академии? — простонав, я обхватила голову руками, чувствуя, что разум медленно, но верно съезжает с катушек. — О чём вы вообще говорите?

Горха обнажила клыки в подобии хищной усмешки, явно забавляясь моим растерянным состоянием. Но всё же неохотно, с видимой снисходительностью продолжила:

— Ты Эмма, маг-бытовик. Четыре года просидела в Академии, ничему толком не научилась. После выпуска все маги-бытовики обязаны отработать год на благо королевства. Сильные получают хорошие места при дворе или в богатых домах, слабые — такие, как ты — попадают к нам, на самую границу цивилизации. А ещё ты съела грибы врон — все знают, что они одурманивают разум и стирают память, а ты с дипломом Академии, слопала целую миску.

Я смотрела на неё широко раскрытыми глазами, не решаясь даже моргнуть. Она говорила с такой убеждённостью, таким знанием деталей, будто я действительно должна была помнить всё это до мельчайших подробностей. Но в моей голове была только авария и этот странный, чужой мир... Что, чёрт возьми, со мной происходит?

— И... что я должна здесь делать? — голос звучал чужим, надломленным. Я обхватила себя руками, внезапно ощутив озноб, словно кто-то открыл дверь в зимнюю вьюгу.

— Выполнять контракт, — пророкотала Горха. — Год обязательной службы кухаркой в нашей общине.

— А если я не хочу? — вопрос вырвался сам собой, хотя по выражению орчьих глаз я уже догадывалась об ответе.

— Выбора нет, человечка. Ты подписала магический контракт собственной кровью. Попытаешься сбежать — контракт высушит твою кровь и медленно выпьет жизнь. Да и куда ты пойдёшь? — она презрительно махнула огромной лапищей в сторону окна. — Ты слабая человечка, в диком лесу тебя сожрут звери или нападут разбойники, если раньше не умрёшь, не выполнив условия контракта.

— И что конкретно от меня требуется? — спросила я, судорожно сглотнув комок в горле и почувствовав, как потеют ладони.

— Готовить еду для воинов, живущих в общем доме, — прорычала Горха. — Для тех, у кого нет семей или чьи семьи остались далеко. Три раза в день, без выходных и праздников. С продуктами здесь туго — Сарготская община находится на самой границе с вражеским королевством, торговцы сюда не суются. Но зато никто особо не придирается к вкусу, — она оскалилась ещё шире, и я поёжилась.

— Это... и есть кухня?

— Да, — кивнула Горха, громыхнув украшениями в косичках. — А за кухней твоя комната. Удобно — встал и сразу на работу. Никаких отговорок. — У тебя есть два дня на подготовку, — пояснила Горха. — На третий день будешь готовить пробный ужин для совета старейшин. Если справишься — начнёшь кормить всю общину.

— Всего два дня? — переспросила я, чувствуя панику.

— Обычно новым кухаркам даётся только день, — проворчала Горха. — Но ты отравилась грибами, так что получаешь поблажку.

— Я... я даже не помню, как готовить, — пробормотала я и огляделась по сторонам, пытаясь осознать происходящее.

Помещение, которое предстояло считать моим рабочим местом, с трудом можно было назвать кухней. Скорее это походило на заброшенный сарай, наспех приспособленный для готовки. Стены из грубого серого камня покрывал толстый слой копоти и жира — наследие бесчисленных готовок. В нескольких местах виднелись тёмные пятна неопределённого происхождения, и я поспешно отвела взгляд.

Кроме уже знакомого мне грубо сколоченного дубового стола, изрезанного ножами до состояния поля боя, пары табуретов и старого сундука с железными набалдашниками, в кухне больше ничего не было. В углу у двери стояла почерневшая от времени бочка с водой — судя по зеленоватым разводам на её боках, воду меняли крайне редко. Рядом валялись мешки с чем-то, что в полумраке могло быть зерном или мукой.