“Не много ли ты себе позволяешь, Марина?” — мой внутренний голос привычно говорит голосом моей матери.

Пожалуй, много. Слишком много.

8. 8

Вадим

Кое-как отыскав место в узком дворе, я паркую “Хонду” и глушу двигатель.

— Я тут тоже недалеко живу, прямо за театром, знаешь? Мы почти соседи, оказывается, — замечаю я. — У нас в квартале тоже вечно встать негде.

— Старые дворы не были рассчитаны на такое количество автомобилей, — замечает Марина, нащупывая в потемках ручку двери.

— Сиди, пожалуйста, я сам открою, — толкаю дверь со своей стороны.

Как выяснилось, мы с Мариной оба обитаем в одном из старейших районов Челябинска – Заречье. Он находится на левом берегу реки Миасс. Только Марина живет на Каслинской улице, а я – на Калинина. От меня до ее пятиэтажки бодрым шагом ходьбы минут десять.

Марина послушно ждет в салоне. Я огибаю капот, открываю дверь и протягиваю ей руку.

Чувствую, что ее пальцы холодные и слегка подрагивают – она явно нервничает. А вот мне с ней комфортно.

У нас был классный секс, и мне нравится с ней разговаривать. Марина не выделывается, как девушки, с которыми я, обычно, общаюсь. Она умная и сдержанная. Она ничего от меня не ждет. И мне не пришлось ничего демонстрировать, чтобы Марина смотрела на меня, как на мужчину, которого хочет. Рядом с ней я могу быть самим собой – что в грязных шортах, что в выглаженной рубашке, что вообще без трусов. И, мне кажется, я нравлюсь ей таким, какой я есть: просто парень из обычной хрущевки, который любит рубиться в видеоигры и мечтает стать их разработчиком.

Приобняв Марину за плечо, я захлопываю дверь, и мы оказываемся стоять лицом к лицу. Держа за руку, тянусь к ее губам, как намагниченный, но торможу себя в самый последний момент. Марина озирается, вероятно, переживает, что ее может увидеть кто-то из соседей.

Целоваться мы начинаем, как только перешагиваем порог ее квартиры. Марина щелкает выключателем, я осторожно разворачиваю ее и прижимаю к стене, одновременно с этим захлопывая входную дверь.

Не отрываясь от моих губ, Марина начинает расстегивать пуговицы рубашки. Я втягиваю ее сладкий язык поглубже в рот, посасываю его и слегка наклоняюсь, чтобы запустить руки под подол ее платья и облапать задницу.

Весь день об этом мечтал.

Обхватив ягодицы и сжимая их через белье, уже предвкушаю, как буду вколачиваться между этих райских полушарий. Только Марина неожиданно вздрагивает, отцепляет от меня руки и стремительно несется в ванную.

— Марин, тебе плохо? — уперевшись лбом в стену, скребу пальцами по двери.

— Нет! Я на минуту!

Стараясь отдышаться, я поправляю в брюках стояк.

В ванной шумит вода.

Марина выходит через пару минут и находит меня там же, в коридоре, правда я уже разулся. Марина тоже держит в руках свои туфли и ставит их на полочку.

— Чего ты убежала? — с подозрением смотрю на нее.

— Да так, — она отводит взгляд.

По пути на кухню включает свет.

— Проходи. Чай хочешь? — стоя у плиты, приподнимает небольшой пузатый чайник.

Я подхожу к ней сзади, обнимаю под грудью и, приподняв ее волосы, медленно целую в шею.

— Ага, хочу чаю, аж кончаю, — шепчу, зарываясь носом в складку за ухом.

Марина смеется и мягко отводит мои руки.

— Ты слишком молод и умен для таких бородато-примитивных шуток, — поворачивается ко мне.

Обхватив за бедра, шире расставляю пальцы и втираюсь эрекцией в ее живот.

От Марины пахнет зубной пастой, а не пивом, впрочем, она едва ли осилила половину стакана. В основном запивала пиво своей газировкой. А потом и моей.

— А для чего я не молод?

— Ну это мы уже выяснили, — ее аккуратные ладони скользят по моей груди вверх, поправляя расстегнутую рубашку.