— Да, хам, — невозмутимо отозвался он и ехидно добавил: — А ещё ваш лечащий врач.

— Не хочу, — прохрипела и, глянув исподлобья, потребовала: — Где заведующий отделением? Хочу попросить, чтобы мне сменили врача.

— Сейчас позову, — пожав плечами, усмехнулся мужчина и, подойдя к двери, открыл, закрыл и повернувшись, представился: — Здравствуйте, я заведующий отделением пульмонологии Никита Андреевич. Что вы хотели?

— Ничего, — процедила сквозь зубы и, проследив, как вошедшая в палату медсестра с обожанием уставилась на мужчину, фыркнула: — Завтра сама сбегу.

— А это мы ещё посмотрим, — хмыкнул доктор и, демонстративно громко распорядился: — Танюша, поставь Ларисе Алексеевне коктейльчик для сладких снов.

— Не надо, — опешила я.

— Надо, Лариса, надо, — поиграв бровями, проурчал этот нахал и, подмигнув, вышел из палаты.

9. Глава 9

Лариса

Доктор Никита Андр… в общем, этот раздражающий меня субъект с не менее раздражающим именем сковырнул мои эмоции, словно вскрыл консервным ножом. Мало того что он расписал мне максимально длительное лечение, назначив параллельно несколько дополнительных обследований и консультаций с другими узкими специалистами, которые на мой взгляд, были лишними. Этот… нехороший человек с холодной невозмутимостью воспринимал все мои выпады, возражения и откровенную провокацию, чем бесил ещё больше.

Утром меня перевели в обычную, хоть и отдельную палату, а к длительным и выматывающим капельницам добавились болючие уколы в попу. Плюс впечатляющие горсти таблеток вместо десерта на завтрак, обед и ужин, и просто невозможно бесящий постоянный контроль каждого моего чиха.

В очередной свой визит, обозначенный обходом, Никита Андреевич устроил мне настоящий допрос, переросший в перепалку. Вот ни разу не слышала, чтобы обходы были по три или пять раз в день. В палате я находилась всего три часа, а вместо подруг, которых ждала с нетерпением, уже в третий раз видела эту наглую мордень, ехидную улыбочку и хитрый взгляд с прищуром.

— Стоите на учёте у какого-либо специалиста? — присев рядом с кроватью на стул, начал расспрашивать он.

— Да, — коротко отозвалась я и, не торопясь конкретизировать, перевела взгляд на слишком медленно капающую систему.

— У кого, с какого времени, и по какому заболеванию? — делая пометки, продолжил допытываться мужчина.

— А это так важно? — не желая посвящать его в подробности лечения моей главной проблемы, огрызнулась я и, закатив глаза, проворчала: — К моему состоянию это никаким образом не относится.

— Важно, — настойчиво сообщил Никита Андреевич и, впившись в меня внимательным взглядом, пояснил: — Мне нужно знать для корректировки лечения. Особенно если вы принимаете какие-то препараты на постоянной основе. Есть такие?

— Да, — буркнула, демонстративно вздыхая.

— Какие? — продолжил допытываться он и, не дождавшись моего ответа, проворчал себе под нос: — Просто невозможная пациентка.

— А я не настаиваю, — огрызнулась я и, закашлявшись, прохрипела: — Смените мне врача, и ваша жизнь станет легче.

— Может, я люблю трудности, — усмехнувшись, поддел мужчина и, достав телефон, выдал с нескрываемой угрозой: — Или вы мне рассказываете, или я буду вынужден связаться с вашими близкими для выяснения нужных мне подробностей.

— Да что вы ко мне пристали? — выпалила и, попытавшись сесть, ойкнула от боли в местах уколов. — Я чувствую себя уже намного лучше и хочу домой. У меня самолёт через два дня. Зачем вам эти подробности?

— А затем! — рявкнул Никита Андреевич. — Во-первых, анализы у вас неважные! Во-вторых, ваше самолечение вместе с алкоголем дали свои плоды в качестве осложнений на лёгкие. Вы сами себя довели до пневмонии! Это вы понимаете?!