— Ты всё подстроил, — повторила я, понимая, что начинаю звереть. 

— Хайм! Выдохни! — рявкнул Лайонс. — Моник и её придурковатая семейка должны были приехать завтра. Родители бы утром с тобой поговорили, поняли, что ты не золотоискательница, и дали бы нам спокойно "строить отношения". Да, я собирался тебя использовать. Но, поверь, помолвка в мои планы не входила! Ты, конечно, красотка и вообще лакомый кусочек, но не до такой степени, чтобы жениться. 

— Ммм, — протянула я, стараясь подавить острый приступ неуместной обиды. — Значит, я недостаточно хороша, чтобы стать женой несравненного Марка Лайонса? 

— Не передëргивай, — напарник поморщился. — Ты ведь поняла, что я имел в виду. Я молод, вся жизнь впереди. Не хочу сейчас жениться вообще. 

— Нет, Лайонс, ты сказал именно то, что я услышала, — я вылезла из-под одеяла и, наплевав на свой неприличный внешний вид, стала собирать шмотки, чтобы одеться. — Не переживай. Твоя мать успокоится и тоже это поймёт. Отец напомнит ей, что род Хайм хоть древний и гордый, но бедный донельзя. За мной даже приданого не дадут. Какая уж тут свадьба? 

Марк молчал, глядя на то, как я надеваю брюки и заправляю в них блузку. Думал о чём-то, просчитывал. А я злилась на себя за то, что повелась на провокацию. "Да, конечно, давай вломимся в твою спальню! Раздеться? Да легко!" Боги, да где ещё он мог найти такую дуру? 

— Нет, — заключил огневик после длинной паузы. — Родителям наплевать на богатство твоего рода, а мне тем более. Выиграем отборочные, возьмём призовое место на королевских играх — заработаем для своих семей столько, сколько захотим. Так что никто не станет отказываться от шанса окольцевать меня из-за финансовой несостоятельности твоей семьи. Завтра ты станешь моей невестой. 

— Лайонс, уймись! Я — твоя компаньонка на то время, пока ты не научишься контролировать своё пламя. И невестой становиться не собираюсь. 

— Сейчас моя мать зла, она и впрямь может устроить скандал, — попытался надавить на меня боевик. Он встал с кровати, обошëл её и приблизился ко мне. Остановился на расстоянии пары метров. — А через три месяца, когда мы по закону сможем расторгнуть помолвку, — она успокоится. И вредить тебе не станет. Всё, что нам нужно, — девяносто дней поиграть в пару. Потом расстанемся. Всем вокруг скажем, что просто не сошлись характерами. Нам поверят без вопросов. 

— Потому что у тебя характер — мерзачайший! 

— От стервы слышу, — хмыкнул Марк. — Так что? Договорились? 

Мне захотелось ударить напарника. Облить его ледяной водой так, чтобы он визжал словно девчонка, а потом догнать его мать и высказать всё, что думаю по поводу шантажа. Семейка, конечно, что надо! Сразу видно, в кого огневик пошёл характером. Достаточно только вспомнить, как он угрожал мне выдать, чем я занимаюсь в библиотеке до ночи. 

— Тебе придётся познакомиться с моими родителями, — я поморщилась, будто в комнате дурно пахло. На деле пахло неприятностями. Большими проблемами воняло. 

— Уверен, я справлюсь, — он усмехнулся. — Если с младшей леди Хайм нашёл общий язык, то со старшей точно совладаю. 

Я промолчала. Знала, что нужно рассказать Марку об особенности своей семьи, но не смогла выдавить из себя ни слова. Перед глазами стояла сцена нашей последней встречи. Злое лицо отца, заплаканное — мамы. 

"Она мертва, Милла! Смирись и живи дальше!"

Этот разговор повторялся снова и снова. Они кричали, что Шарлотты больше нет. Я отвечала, что под её могильной плитой нет тела. Значит, я буду искать сестру, пока не найду её живой или мëртвой. Потом папа корил меня за то, что мучаю всех вокруг. Обвинял в равнодушии и эгоизме.