Работа с комой требует способности расширения наших обычных способов общения, поскольку человек, находящийся в коме, не может говорить с нами обычным образом. Требуется, чтобы мы учились устанавливать связь с измененным состоянием человека. Если мы приспосабливаем наш стиль общения к миру коматозного человека, мы всегда были способны – в той или иной форме – до него «достучаться». Наиболее чуткие люди, по-видимому, естественным образом используют такой вид общения. Даже если вам неизвестны многие навыки, человек в коме хорошо реагирует на любящее внимание, с которым вы стараетесь присоединяться к нему и приспосабливать свой стиль общения к измененному состоянию коматозного человека.

Я вспоминаю молодую мать, сопровождавшую своего десятилетнего сына, который был в коме в результате травмы мозга. Эта женщина была чрезвычайно любящей. Она нежно касалась лба своего сына, говорила ему на ухо очень интимным образом и слегка клала голову ему на грудь. Мальчик почти сразу начинал реагировать, поворачивая лицо к ней и бормоча звуки. Ее нежный, чуткий способ взаимодействия преодолевал, казалось бы, бесконечную пропасть.

Многие люди говорят с коматозными пациентами так, будто они находятся в «нормальном» состоянии сознания. Родственники и друзья так сильно хотят, чтобы человек в коме смотрел на них, болтал с ними, садился и реагировал так, как ему было свойственно до комы. В других случаях они могут быть внимательными к телесным нуждам человека, но почти не больше. Иногда коматозного человека могут считать по существу слепым, глухим и немым. Все эти реакции вполне нормальны. Большинство из нас не могут понимать или постигать, почему кто-то больше не разговаривает обычным образом. Кажется, что без обычных средств общения человек просто не может быть присутствующим. Многих людей удивляют виды коммуникации, которые может использовать коматозный человек, включая звуки, небольшие жесты или даже движения, которые кажутся настолько отличными от того, как мы общаемся в повседневной действительности. Многим из нас бывает трудно осознать, что кто-то, кого мы любим, находится в другом состоянии сознания, что этот человек присутствует, но требует особых методов общения. Однако многие родители и близкие друзья чувствуют, что человек присутствует и с ним можно связаться.

Однажды мы с Арни работали с коматозным пациентом, который попал в автомобильную аварию и лежал в городской больнице. На соседней кровати лежал двадцатипятилетний мужчина, который вышел из комы, но еще был в несколько смутном состоянии. Вместо того чтобы ясно отвечать, когда к нему обращались медсестры, он неопределенно кивал, признавая их присутствие, а затем куда-то уходил и начинал восторженно говорить о музыке. «Джонни, какой сегодня день?» – настаивали они. Джонни отвечал: «Эта музыка такая красивая». «Джонни, посмотри на календарь, – говорили они, – Ты знаешь, какой сегодня день? Сколько времени?» Джонни отвечал: «Вы ее слышите?»

В то время как сестры хотели, чтобы Джонни вернулся к «нормальному» состоянию сознания, он был посреди еще одного процесса. Ему было нужно, чтобы кто-то присоединялся к нему в его внутреннем мире. Наш опыт показал, что когда люди в таких сумеречных состояниях сознания чувствуют, что их понимают, они легче возвращаются к повседневной действительности.