– Не знаю, как сказать тебе это, Диргаш, но я тоже пострадала через человека по имени Джафар. Наверное, это плохое совпадение.

– Толстый, краснобородый?

– Да! Торговец невольниками! – приходя в изумление от совпадения, прошептала Колючка.

– Тогда я спокойна, – заявила Диргаш. – Раз Всевышний свел нас с тобой, значит всё имеет смысл.

– Что же нам делать? Ведь мы отсюда не выберемся.

– Ты слышала притчу о свидании в Сумарре?

– Нет. Расскажи, пожалуйста.

– Слушай же. Жил в Багдаде купец. Послал он слугу на базар за товаром, но тот прибежал назад, бледный и дрожащий, и сказал: «Господин, на базаре в толпе меня толкнула какая-то старуха. я оглянулся и увидел, что меня толкнула сама смерть! Она посмотрела на меня и погрозила мне. Господин, дай мне коня, уеду я из этого города, скроюсь от своей судьбы. Поеду я в Сумарру, где смерть не найдет меня». Дал купец слуге коня, сел слуга на коня, вонзил шпоры ему в бока, и помчался конь со всех ног. А купец пошел на базар, увидел Смерть в толпе, подошел к ней и спросил – «Почему ты погрозила моему слуге, когда увидала его нынче утром?» - «Я не грозила ему», – ответила Смерть. – «У меня лишь вырвался жест удивления. Я не ожидала увидеть его в Багдаде, потому что сегодня вечером у нас с ним встреча в Сумарре". Поняла? – спросила Диргаш, после долгого молчания, наступившего за притчей.

– Поняла, – коротко ответила Колючка.

– Что поняла? – не отставала та.

– Не знаю. Что-то поняла. Трудно сказать.

– Молодец, – похвалила старуха. – Правильно поняла.

11. Глава 11

Освещавшие комнату факелы и масляные светильники заставляли тени на стенах дрожать и метаться, наполняя комнату смрадом неполностью прогоревшего масла. Тут и там свисавшие с потолка цепи и веревки, в дымном чаде коптящего света напоминали таинственный лес, полный странных лиан. В огне очага нагревались несколько щипцов, неприятных по внешнему виду и жутких, если знать меру предназначения этих вещей. На столовой доске, покрытой бурыми пятнами, лежало множество предметов, заставляющих даже подготовленного человека вздрогнуть от ужаса. Тиски, пилки и разнообразные крючья со штопорами, обручи для сжимания головы и колодки, фиксирующие положения пальцев.

В комнате присутствовало трое. Небольшого роста, сморщенный как гриб-сморчок человек с золотой брошью на груди – чалму он сразу снял, чтобы дать остыть взопревшей под ней лысой голове. Толстый, с пустым выражением бараньих глаз, охранник башни, солдат тюрьмы, без всякого интереса, с тупым выражением лица смотрящий вперед. И худой, жилистый человек в безрукавке, с неправильным прикусом и парой верхних зубов, заходящих на нижнюю губу, с интересом оглядывающий её с ног до головы, словно покупающий лошадь на базаре и ищущий у неё слабое место.

Приведший её охранник продолжал молча стоять у двери. Человек с золотой брошью внимательно оглядел Колючку с ног до головы и кивнул, мысленно соглашаясь с чем-то своим.

– Вот и славно.

– Я здесь абсолютно случайно! Я ни в чем не виновна, – попыталась заговорить она.

– В следующий раз, когда ты заговоришь без моего разрешения, получишь удар плетью. Тебе понятно? – ласково спросил сморщенный.

Она испуганно кивнула в ответ.

– Вот и славно.

Он раскрыл перед собой что-то написанное на свернутом пергаменте и погрузился в чтение. Бровь его несколько раз поднималась вверх, словно удивление не могло удержаться внутри.

– Не знаю, зачем ты это делала. Никогда у вас пользы нет в ваших колдовских делах. Но видать, так нужно вашему покровителю, шайтану, – пробормотал он, отрывая наконец взгляд от свитка.