– Мы же не зря сюда тащились через половину острова? – поторопил Райдэн.

– Зачем тебе этот сумасшедший? – с подозрением спросил Макото.

– Так ты его знаешь?

Макото вздохнул, скинул наконец с ног гэта и уселся на подушку, скрестив руки на груди. Райдэн остался стоять, Мико – сидеть на сундуке.

– Его имя Акайо, он был придворным поэтом при волках, – всё ещё недовольным тоном сказал он, глядя на Райдэна исподлобья. – Первый из кицунэ, кто поднялся до таких высот. Среди наших его все знают. После того как пали волки, он пошёл отшельничать в леса – кицунэ за ним приглядывали, а Кацуми после войны пыталась вернуть ко двору, но он всякий раз отказывал. В какой-то момент Акайо перебрался на земли людей. Последний раз его видели в столице лет сто назад, если не больше. Примерно тогда Кацуми потеряла к нему интерес и перестала отправлять соглядатаев. Говорят, что старик давно сошёл с ума и пишет всякие непотребные бредни и пошлые книжонки с картинками про ёкаев и людей. Это всё, что мне известно. Так зачем он вам?

– Мы думаем, что он может знать что-то о печатях, – ответила Мико. – Он написал, что в заклинании тысячу лет назад участвовали не двенадцать, а тринадцать монахов.

Несколько мгновений Макото молчал, ожидая продолжения, но, когда понял, что Мико больше ничего не скажет, лицо его вытянулось, брови поползли вверх, а рот перекосило.

– И это всё? – гаркнул он, вскакивая. – Ради этого вы рисковали всем, пробираясь сюда? Из-за… лишнего монаха в писульках сумасшедшего кицунэ?!

Макото был в ярости. Он сгрёб Райдэна за грудки и занёс кулак. Мико спрыгнула с сундука и бросилась на помощь, но Райдэн ловко увернулся от удара, перехватил руку Макото и, с хрустом заломив её, пришпилил кицунэ лицом к стене. Один из гобеленов сорвался с крючка, сбил с комода шкатулку, и драгоценности со звоном разметались по полу.

– Вы хоть понимаете, что мы все можем умереть из-за вашей глупости! – Макото шипел от боли. – Ладно, она – дура, но ты, Райд…

Райдэн усилил нажим, и Макото, зажмурившись, заскулил, как щенок.

– Следи за языком, – тихо сказал Райдэн и ослабил захват.

Макото вырвался, по пути сметая с комода еще две шкатулки, засопел, схватился за руку, словно проверяя, на месте ли она, но пыл заметно растерял. Смотрел на Райдэна злобно, сведя брови и втянув голову в плечи.

– Идите в Гинмон. Если старика нет в столице, то я не знаю, где его искать, – проворчал он. – Только вы зря тратите время, которого у нас нет.

– Наоборот, если зацепка того не стоит, мы узнаем об этом до следующей встречи в Небесном городе, – ответил Райдэн. – И успеем обдумать новые возможности.

Макото скривился, но спорить не стал. Он всё ещё держался за руку – видимо, захват оказался достаточно сильным, чтобы её повредить. Мико отчего-то было его совсем не жаль.

– Успел узнать что-то полезное? – спросил Райдэн.

– Нет, – буркнул Макото. – Уходите. Скоро рассвет – вас могут заметить.

Райдэн коротко кивнул и направился к выходу. Мико поспешила следом. Когда они вышли в ночь и удалились на приличное расстояние от деревни, Райдэн оглянулся.

– Напомни мне обновить защитные заклинания вокруг замка, как вернёмся, – бросил он как бы невзначай.

– Зачем? – удивилась Мико.

– Да так, на всякий случай, – пожал плечами Райдэн, и они продолжили путь к вершине холма, в небе над которым зияла невидимая брешь.

Если земли Истока были пронизаны брешами, то в землях людей их практически не было, поэтому до столицы предстояло добираться на своих двоих. Пока Райдэн изучал карты, Мико уговаривала Юри остаться в замке с другими акасягума. Юри плакала и не хотела отпускать Мико, а после, когда они легли спать, забралась под одеяло, вцепилась в Мико и не отпускала остаток ночи. Утром к уговорам присоединились другие акасягума, и Юри всё же сдалась, попросив взамен какую-нибудь вещь Мико на время, пока её самой не будет. Пожитков у Мико было немного, вернее, их не было вовсе. Одежда нашлась в шкафах Райдэна; меч, заколка и кимоно принцессы по праву принадлежали Хотару. Всё, что оставалось у Мико, – два подарка: маска тэнгу от Райдэна и персиковая косточка от дедушки Кио.