Сон привёл Мико в цветущий сад. Она неторопливо гуляла между кустов камелий и ароматных магнолий, двигаясь к небольшому пруду, над которым склонилась плакучая ива. Сад казался ей смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить почему. Закрыла глаза, пытаясь ухватиться за спутанные мысли, а когда открыла, увидела круглое окно. Его она узнала сразу. Мико стояла посреди спальни Акиры.

Он обнял её сзади за талию, согрел дыханием шею, и Мико содрогнулась всем телом.

– Я так скучал…

Мико хотела схватиться за меч, вонзить его Акире в грудь, как представляла много раз до этого, но оцепенела, судорожно выдохнула, чувствуя, как предательски ускоряется сердце, как дрожат колени. Она хотела оттолкнуть цуру, но не двигалась с места.

– Почему ты оставила меня, жемчужинка? – шептал Акира, целуя её в шею. – Я погибаю без тебя.

Мико пыталась ему ответить, но язык отказывался шевелиться, тело стало тяжёлым и непослушным, как бывает во сне. Это сон. Просто сон. Акира казался таким тёплым, таким настоящим, тем Акирой, которого она ещё не знала, которого любила и который любил её. Это был Акира, который не сделал ничего ужасного с ней, с Хотару, с Райдэном. Который смотрел ей в глаза с невыразимой нежностью и позволял не чувствовать себя одинокой.

Это был всего лишь сон.

– Вернись ко мне. – Акира развязал пояс её хакама, и штаны легко соскользнули вниз. – Прошу тебя.

Мико не шевелилась, позволяя Акире ласкать себя, собирая его прикосновения, поцелуи и стараясь не думать о том, что он сделал с ней. Ей очень хотелось стать той Мико, которая ничего не знала. Акира не снился ей ни разу с того дня, как она покинула Хого. Вернее, снился, но не так. В кошмарах, пронзающий Хотару копьём – он воплощался в страхах Мико. Это же было нечто другое.

– Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, жемчужинка. – Акира тяжело дышал ей в затылок, его руки легли ей на обнажённую грудь и заскользили по животу вниз. – Ты вернёшься ко мне? Ты же всё ещё любишь меня?

Нет. Не любит. Нет, не вернётся. Но почему? Почему она не могла найти в себе сил это сказать? Почему вместо этого с её губ срывался только робкий тихий стон? Она ненавидела себя за этот стон. И Акиру тоже.

– Ты же всё ещё любишь меня? – эхом повторил Акира, и Мико разомкнула губы, чтобы ответить…

– Ты совсем с ума сошёл?! – гневный голос вырвал Мико из сна и заставил подскочить. Макото захлопнул входную дверь. Янтарный глаз светился в темноте. Он подлетел к Райдэну, словно собирался ударить.

– Нас никто не заметил, – спокойно ответил Райдэн и не двинулся с места.

– Нас? – Макото задохнулся и, кажется, только теперь заметил Мико, которая ошалело глядела на него, пытаясь отдышаться после странного сна. – Ты и её притащил? Вы… – Он выглянул в окно и скупым, быстрым движением, задвинул ставни. – Ты хоть представляешь, что Кацуми сделает со мной, если узнает?!

– Так сделай так, чтобы не узнала. – Райдэн поднялся на ноги, оказавшись на голову выше Макото.

– Мы кое-что узнали, и без твоей помощи не обойтись, – попыталась смягчить ситуацию Мико, наконец окончательно приходя в себя.

– И это не могло подождать до следующей встречи в Небесном городе? – оскалился Макото, и только теперь Мико заметила, что повязку этой ночью он надел на другой – человеческий – глаз, и теперь гневно сверкал янтарным – лисьим.

– Знаешь что-то о Серебряном Лисе? – Райдэн проигнорировал его вопрос. – Он вроде как из вашей породы.

Макото метнул на него злой взгляд, а Мико отчего-то захотелось оттеснить Райдэна, заслонить собой от этого взгляда. В нём была острая, колючая, физически ощутимая опасность, которую, судя по расслабленному виду Райдэна, тот либо не замечал, либо отлично делал вид, что не замечает.