Похоже, из всей нашей компании лучше всех играл в покер именно Брендан.

Стараясь справиться с гневом и отвлечься от мыслей о гигантском колесе, с которого мне никак не удавалось спрыгнуть, я тщательно изучал всю производственно-торговую цепочку, которая, в соответствии с местными традициями, состояла из множества звеньев. Производитель, посредник, еще один посредник, люди, которые получали процент с доходов второго посредника, полиция, которая понемногу щипала всех, кого могла, чиновники и политики, которые получали деньги за «консультации», состоявшие на самом деле в том, что они служили связующим звеном между местными оптовиками и международной дистрибьюторской сетью, а также судоходные и транспортные компании, которым тоже доставалось кое-что сверх оговоренной контрактом суммы… Пожалуй, еще никогда в жизни я не видел отрасли столь же коррумпированной и неэффективной, как никарагуанское кофейное производство. Коррупция пронизывала всю цепочку, но больше всех страдал от нее именно производитель, то есть полунищие крестьяне, которые и выращивали кофе-бобы. В среднем никарагуанский кофе продавался на оптовом рынке США по цене чуть больше двух долларов за фунт. Из этой невеликой суммы собственно крестьянину – да и то при определенном везении – доставалось от силы десять центов.

Да-да, вы не ослышались. Десять центов, и не более того.

А потом настал день, когда я узнал о существовании кофейной компании «Синко Падрес».

Лет тридцать назад, в самый разгар кровопролитной никарагуанской революции, общие трудности заставили пятерых крестьян, владельцев небольших ферм, забыть о личных разногласиях и объединиться, чтобы не лишиться того немногого, что у них еще осталось. Под предводительством одного энергичного человека по имени Алехандро Сантьяго Мартинес эти пятеро крестьян создали производственную компанию «Синко Падрес» («Пять отцов» в переводе с испанского), которая сумела избавиться от паразитов-посредников. Сам Алехандро владел довольно большой, по местным меркам, кофейной плантацией на склоне бездействующего вулкана, где, как я впоследствии узнал, и рос лучший в Никарагуа кофе. По слухам, Алехандро создавал свою плантацию по частям, в течение многих лет приобретая один за другим крохотные клочки земли, находящиеся в непосредственной близи от образовавшегося в кратере вулкана озера. Вдоль границ каждого участка Алехандро высадил сотни манговых деревьев, так как считал, что между ними и кофейными кустами существует тесная связь. По его представлениям, манго должны были придавать кофе вкус и аромат своих плодов, а кофейные кусты, в свою очередь, делали манго еще вкуснее. Не знаю, так ли было на самом деле (и насколько подобное вообще возможно с научной точки зрения), однако, попробовав выращенный на плантации Алехандро «Кофе Манго», я сразу понял, что ничего подобного я в жизни не встречал.

А Маршалл Пикеринг полностью со мной согласился, что вообще-то случалось с ним не часто.

Если бы у папы Пикеринга был собственный герб, как это принято, например, у родовой аристократии, на нем могло бы быть начертано: «Все можно купить, дело в цене». Но это была бы только часть правды. Полностью его девиз звучал бы примерно так: «Все можно купить, а если вам не нравится моя цена, я сделаю так, что вы очень быстро передумаете».

Довольно скоро Маршалл предложил мне провести переговоры, целью которых было приобретение компании «Синко Падрес» по цене в десять раз меньшей ее реальной стоимости. То есть по десять центов за доллар. Я ответил в том смысле, что этот номер не пройдет даже в Никарагуа, но босс велел мне не забывать, чьими деньгами я пытаюсь распоряжаться, так что я заткнулся. Чтобы обезопасить себя, – а я при всей своей тупости прекрасно понимал, что если я явлюсь к руководству «Синко Падрес» с подобным предложением, то моя жизнь не будет стоить и десяти местных сентаво, – я нанял местного адвоката, который за некоторую сумму наличными (которую он предусмотрительно потребовал авансом) взялся передать мое предложение адресату. Сам я во время переговоров сидел в кафе напротив входа в банк, где адвокат встречался с сеньором Алехандро Мартинесом и его компаньонами. Меня нисколько не удивило, что меньше чем через пять минут адвокат снова появился на улице – живой и невредимый, если не считать испачканной рубашки (один из пяти «отцов» метнул в него испачканный навозом сапог), и сообщил мне о категорическом отказе руководства компании даже обсуждать возможность продажи своих активов.