Возможно, во всем были виноваты наши вкусовые рецепторы, однако и мне, и ему больше всего нравился никарагуанский кофе. А лучший никарагуанский кофе, по нашему мнению, выращивали на склонах дремлющих вулканов на северо-востоке страны. Маршалл утверждал, что в нем присутствует «аромат земли» – уж не знаю, что он при этом имел в виду, но звучало красиво. Я же называл никарагуанский напиток божественным нектаром – не слишком оригинально, зато мне казалось, что это словосочетание наиболее точно передает тот вкусовой букет, который я находил в этом напитке.

Все сказанное вовсе не означает, будто мы с Маршаллом стали друзьями – людьми, которых объединило увлечение кофе. Ничего подобного. Своего босса я видел все так же редко, но еще реже я видел его дочь. А самое скверное заключалось в том, что за прошедшие месяцы я основательно выдохся. Ни сил, ни желания и дальше работать в фонде Пикеринга у меня уже не осталось, и я начал потихоньку искать способ выскользнуть из шестеренок механизма, который меня перемалывал. Самому себе я напоминал хомяка, который из последних сил бежит и бежит внутри приделанного к клетке колеса, но выбраться не может, потому что колесо вращается слишком быстро.

И все это время я продолжал метаться между Нью-Мексико и Техасом, между Аризоной и Оклахомой, между Канадой и Аляской, занимаясь главным образом нефтепоисковыми исследованиями и правами на добычу, а также представляя интересы одной из «папиных» компаний, которая изготавливала гоночные покрышки для болидов «Формулы-1». Каждый новый день я встречал в новом отеле, зачастую – на другом конце страны. Порой мне даже казалось, что Маршалл нанял специального человека, а то и двух, чтобы они занимались моим деловым расписанием и выдумывали для меня все новые и новые задания. Как бы там ни было, я перемещался с места на место так быстро, что мое тело часто прибывало в город на два дня раньше, чем моя душа.

Точно так же я метался и по странам Центральной Америки, где, как показали проведенные специалистами Маршалла исследования, десятки, если не сотни вулканических извержений столетиями удобряли почву пеплом и редкими химическими соединениями, извергнутыми из земных глубин. Минеральные соли и питательные вещества слой за слоем укладывались на склоны горной гряды Лас-Каситас, смешиваясь с перегноем и создавая уникальные условия для выращивания кофе. Ни в каком другом уголке земли ничего подобного не было. Сложные химические соединения не только способствовали быстрому росту растений, но и путем естественного всасывания перемещались из взрыхленной почвы сначала в высаженные местными крестьянами стебли кофейных кустов, а потом попадали и в сами зерна, услаждая собой мои и Маршалла вкусовые рецепторы.

На протяжении почти полутора месяцев я не слезал с мотоцикла, носясь по пыльным дорогам Центральной Америки. Мне необходимо было точно выяснить, кто и какой кофе здесь производит, каковы на вкус основные сорта, чем они отличаются и как попадают на рынок. Коринто, Чинандега, Леон – из каждого города я звонил Аманде и предлагал сесть в самолет и прилететь ко мне хотя бы на выходные, но папа Пикеринг следил не только за моим расписанием. Для Аманды он тоже придумывал множество неотложных и важных дел. Больше того, в девяти случа из десяти Брендан как бы случайно заходил в кабинет Аманды как раз в тот момент, когда она разговаривала со мной. «Передай от меня привет нашему «звездному мальчику», Аманда!»… Я уже слышать не мог эти слова. Они приводили меня в бешенство.