“И не спишь с пьяной Лерой…” — прижавшись лбом к шкафу, Андрей зажмурился от очередной волны самобичевания.

* * *

Морок, сидя по правую руку от Поталина, незаметно для остальных покусывал кончик языка, который жутко чесался сказать «я же говорил».

Идея президента вывести контакты Минобороны с наёмниками на «более цивилизованный уровень» не понравилась ни одному из полутора десятков присутствующих. Тринадцать мужчин хмуро бурчали, перебивая друг друга. Черномор изрёк одно‑единственное «нет». Лера молча вскинула брови и красноречиво вздохнула.

Она сидела напротив Матвея и по диагонали от Дениса. Оба поглядывали на её реакцию по каждому озвученному пункту, но лицо Пики напоминало непроницаемую маску, пока разговор не зашёл про официальность.

— Я понимаю ваш скептицизм, — попытался пресечь недовольство Владислав, — но мы с вами не в диких нулевых и даже не в непредсказуемых двадцатых. Законодательство стремительно меняется, правила войны переписываются, а уж после упразднения ООН и прихода на её место Комиссии всемирного правопорядка…

— Замена таблички ничего не значит, — усмехнулся Черномор.

— Но и штаб‑квартира переехала, — возразил Морок.

— Куда? В Цюрих? Толку‑то! Глупо надеяться, что англосаксы откажутся от принципа быка и Юпитера. Жизнь их ничему не учит, а политики из года в год всё мельче и позорнее. Так что не вижу смысла подстраиваться под их тупорылые нововведения.

— Но они дадут вам право на защиту! — президент постепенно терял терпение.

— Чёрта с два! — Черномор отмахнулся от его главного довода. — Наёмники останутся наёмниками! Особенно с нашей стороны планеты. А вся эта шелуха придумана исключительно для защиты их недоделанных вояк с винтовками! Я против подобной ратификации! И вообще против того, чтобы Россия голосовала «за».

— Тебе не жаль своих людей? — Морок мысленно полностью поддерживал рассуждения Матвея, но не имел права выступить против Поталина.

Черномор раскатисто рассмеялся, бросив короткий взгляд на неподвижную фигуру Леры, явившейся на встречу в чёрном платье с глухим воротом, явно намекавшем на её полное нежелание воспользоваться «женским» преимуществом.

— Мне не жаль тех идиотов, которые окажутся на пути моих парней. И я должен иметь право разделываться с этими недовояками без оглядки на какие‑либо законы! Потому что они никогда не будут следовать этим правилам сами!

— То есть вы все против? — сжав виски, президент снова оглядел присутствующих. — Лера? Вы до сих пор ничего не ответили…

— Валерия, — произнесла Пики, скосив взгляд на Поталина, не поворачивая головы.

Денис и Матвей переглянулись.

— Я, как и остальные, считаю подобные нововведения бесполезными.

— Вы готовы продолжать рисковать своими людьми?

— Мои люди знают на что идут, подписывая контракты. С появлением закона о пленении военных наёмников процент успешно выполненных операций резко снизится. Они будут думать, что всегда могут сдаться в плен, что всегда есть план “Б”. Но проблема в том, что у наёмника не должно быть плана “Б”. Он либо выполняет приказ, либо умирает. Глупо отказываться от самой действенной мотивации в пользу условного гуманизма.

— Вот именно! — прохрипел Черномор.

Президент неохотно кивнул:

— Я понял вашу точку зрения.

Остальные за столом согласно закивали. Денис опустил взгляд на наручные часы и еле заметно улыбнулся, испытывая необъяснимую гордость за умение Леры парой фразой перечеркнуть час переливания из пустого в порожнее.

— В таком случае, — Владислав Поталин немного расслабил узел галстука, — предлагаю вам кратко высказать пункты, по которым есть недовольства или разногласия между Минобороны и вашими… организациями.