Мы втроем переглянулись.

Это был отличный план. Даже если поймают за руку, максимум что нам грозит за применение этого заклинания – выговор. Возможно, мы с Пушкиным окажемся на одном ковре у директора, но зато раз и навсегда вытащим эту занозу из…

– Артифакторика сегодня стоит четвертым уроком, – Клаус на всякий случай посмотрела в дневник. – Я могу прямо там зачаровать что-нибудь. Мне нужен только подходящий предмет. Есть предложения?

Каждый из нас ощупал собственные карманы. После этого нехитрого действия Яблоньский пожал плечами, а я достал ту самую монету с профилем аристократа, которую забрал у Элаизы в нашу первую встречу.

– Подойдет?

– Думаю, да, – моя подруга взяла серебряник и с интересом осмотрела его. – Теперь надо решить, как подложить ее Кипятку.

– Я могу, – Всеволод поднял руку. – Завтра во время матча проникну в раздевалку и кину монету в карман его куртки. Взломать замок раздевалки – как два пальца. Если двери там вообще закрываются.

– Отличный вариант, – я отодвинул пустые тарелки от себя. – Только лучше запихни монету под стельку. И как только турнир закончится, мы с Клаус встретимся на стадионе. Жанна. Как обычно нужна будет камера. Всеволод. А ты по нашей команде, намекнешь про Кипятка завучу. Одолжишь свой сотовый?

Из коридора до нас донесся звонок.

– Да, – кивнул аристократ. – Пойдемте на урок.

Мы с одноклассниками бежали по коридору, а у меня под ногами, вместо старого линолеума уже мелькало заснеженное поле Дворца Спорта. Я представлял, как завтра буду тащить свою команду. Нужно во что бы то ни стало выиграть Торпедо. Чтобы у Кипятка не было ни единого шанса отказаться от идеи «благословить» себя на хорошую игру перед следующим днем.

– Ракицкий! – донеслось из кабинета, мимо которого мы пробегали. – Костя!

Я остановился. Вернулся назад.

Мирослава Игоревна вышла в коридор и прикрыла за собой дверь.

– Я разговаривала сегодня с Пушкиным и Илицким. После утреннего инцидента, – сказала она и посмотрела на моих одноклассников. – Клаус. Яблоньский. Быстро на урок! Передайте учителю, что Ракицкого я задержала.

Аристократы нехотя попятились, но очень скоро развернулись и побежали. Завуч проводила их взглядом и снова посмотрела на меня.

– Они рассказали, что подрались из-за тебя.

Я пожал плечами, уже понимая к чему клонит брюнетка. Промолчал.

– Илицкий открыл мне много нового. Если честно, от тебя я такого не ожидала, Костя, – она разочарованно покачала головой. – Обижать маленьких детей – низко. Ты упал в моих глазах.

Ясно. Когда Штырю стало нечего терять, он выдал всю историю про своего младшего братца. Готов поспорить, что ту часть, где я защищал бастарда от аристократа он упомянуть забыл.

Черт. Какое же поганое чувство. Вроде знаешь, что ни в чем не виноват, но, когда женщина, которая является для тебя авторитетом так смотрит, хочется под землю провалиться.

– На этот раз я спущу тебе это с рук, – вдруг сказала она. – Но, если вскроется что-то еще, я обещаю, что сделаю все, чтобы перевоспитать тебя.

Я облегченно выдохнул.

– Обещаю, Мирослава Игоревна…

– Ладно, – она махнула рукой. – Слышала я эти обещания.

– Все? Я могу идти?

– Еще кое-что, – завуч остановила меня. – За свой поступок ты все-равно должен понести наказание. Поэтому завтра к десяти утра я жду тебя на субботник.

– Только не завтра, – воспротивился я. – Завтра у меня важный футбольный турнир!

Мирослава Игоревна прищурилась и выгнула правую бровь.

– Тем лучше. Пропустив что-то важное из-за своего поведения, ты быстрее усвоишь урок, – она зашла в кабинет и перед тем, как закрыть дверь, повторила: – Завтра. В десять.