Теперь же Персеполь представлял из себя тысячелетние руины, наполовину занесенные песком, из которого, как памятники далекого славного и трагичного прошлого, поднимались в небо два десятка высоких колонн Ападаны.

– Какая невеселая картина, – задумчиво проговорил аль-Фадль, глядя с холма на развалины древней персидской столицы и поглаживая шею своего гнедого скакуна. – Каким же нужно было быть злобным и честолюбивым глупцом, чтобы самому уничтожить дворец, который мог бы стать жемчужиной твоей империи. Впрочем, он и империю свою уничтожил в безумной погоне за несбыточной мечтой, за даром, которого он не был достоин.

– Ты о ком, мой господин? – спросил сидящий рядом в седле Абу Барак.

– Об Александре Македонском. Его еще называют великим. Слышал о таком?

– Не слышал, – мотнул головой воин. – Никто не имеет права называться великим, кроме Всевышнего, его пророка и нашего халифа – величайшего из правителей.

– Это точно. Хотя что ты можешь знать о настоящем величии, – вздохнул визирь и показал рукой на западную часть дворцового комплекса, вплотную примыкающую к пологой горе. – Наша цель там. Левее тех возвышающихся из песка колонн. Разбивайте лагерь. Найдите воду. Готовьте инструменты. Завтра вам предстоит поработать кирками и лопатами. И да. Будьте осторожны. Здесь где-то промышляют сектанты. Расставь часовых. Старайтесь избежать ссоры, но, если проявят враждебность, убейте всех.

Понаблюдав, как его небольшой отряд двигается вниз по склону холма, аль-Фадль тронул своего коня и пристроился в конце колонны.

Шатры разбили к вечеру. Нашли заброшенный колодец с водой достаточно чистой, чтобы напоить лошадей. Собрали хворост и развели огонь, чтобы подогреть хлеб и сварить рис с изюмом и сухофруктами. Когда солнце село, Абу Барак проверил часовых вокруг лагеря и вернулся в шатер визиря.

– Все спокойно, мудрейший, – доложил он с поклоном. – Я расставил людей. Приказал подготовить инструменты.

– Я не ошибся в тебе. Ты знаешь толк в походах, – довольно кивнул головой аль-Фадль. – Присядь рядом. Налей пиалу чая и отведай сухих фруктов.

– Благодарю, – воин опустился на подушки напротив визиря и, приняв из рук слуги пиалу с ароматным напитком, спросил: – Позволь задать вопрос. Что мы делаем в этих развалинах?

– Помнишь, я рассказывал тебе, что здесь когда-то была одна из столиц Персии – империи такой же великой, как Багдадский халифат. Тысячу лет назад Персия пала к ногам греческого завоевателя Александра Македонского. Захватил он и этот город. Захватил без боя. Защитники сами открыли ворота и впустили армию греков. Александр праздновал победу несколько недель. От пиров и вина разум его помутился, и он приказал сжечь дворец персидских царей. Этот пожар распространился на город и уничтожил его большую часть. В Персеполе греки захватили несметные сокровища. Кроме имперской сокровищницы, полной монет, они разграбили дворец и забрали золотую утварь и статуи. Всего Александр увез из сожженной столицы сто двадцать тысяч талантов серебра и золота.

– Это много? – спросил Абу Барак, посмотрев на свою растопыренную пятерню, словно стараясь прикинуть, сколько это будет на пальцах.

– Это очень много, – улыбнулся визирь и, задумавшись на секунду, перевел таланты в более знакомые меры веса. – Это больше восьми тысяч химилей. Ты можешь представить себе караван из восьми тысяч верблюдов, груженных серебром и золотом?

– Нет.

– Вот и я не могу. Потому что это очень много. Но греки забрали не все золото. Маленькая его часть осталась здесь, в руинах сожженного ими города. Мы пришли, чтобы его забрать и обратить во благо нашему делу.