Зря она приложила столько усилий – дверь распахнулась так легко, что Кристина едва удержалась на ногах. А вот тот, кто бился в дверь изнутри, явно не ожидал помощи снаружи и рухнул прямо перед ней.

Девушка вскрикнула от неожиданности и чуть отступила назад. Недавний пленник цыганской кибитки выругался, чертыхнулся, зашипел сквозь стиснутые зубы и начал с трудом подниматься.

– Мануэль? – пораженно воскликнула Кристина, когда он наконец встал на ноги.

– Крис? – буркнул он, как ей показалось, с досадой и опередил ее, первым спросив: – Ты что тут делаешь?

– А ты? – тут же вернула она ему вопрос. – И как ты оказался заперт?

– Я… секунду, – простонал Мануэль, встряхнул головой и принялся потирать ушибленный локоть, сгибать и разгибать колено и потирать поясницу.

– Что с тобой там произошло? – встревожилась Кристина, испуганная симптомами травм, явно несопоставимых с одним лишь неудачным падением ей под ноги. Что с ним случилось в кибитке? Зачем он вообще туда пошел, он же прекрасно знает, как это для всех опасно! Ну, почти для всех…

Мануэль молчал, и Кристина подумала: а не случилось ли худшее? Вдруг кибитка навредила его разуму?

– Ты долго там пробыл? – Девушка затеребила воздушного гимнаста, потрясла за руки, за плечи, положила ладони на чуть колющие отросшей щетиной щеки и попыталась поймать его взгляд. – Ну же, говори!

– Я… – пробормотал Мануэль. – Понимаешь, этот «Обскурион»… Сразу так нахлынуло! Вспомнил, что было… И как-то…

Кристина шумно выдохнула – нет, он не сошел с ума! Девушка обхватила Мануэля за талию и помогла спуститься по ступенькам.

– Вот так. Все хорошо, – приговаривала она, а про себя думала, что могла бы и сама сообразить: разумеется, появление цирка, из которого его когда-то выбросили, должно было стать для Мануэля огромным стрессом. Правда, все равно непонятно, зачем он пошел в кибитку; дар у него и так есть. Может, он боялся, что появление прежнего цирка отнимет у него его способности, и решил подстраховаться? Не самое разумное решение, но – эй, много ли людей совершают логичные и взвешенные поступки, находясь в состоянии эмоционального раздрая?

В любом случае задавать эти вопросы Мануэлю сейчас было бесполезно, он находился не в том состоянии, чтобы нормально отвечать. Прежде всего его нужно увести от кибитки подальше и дать ему успокоиться и прийти в себя.

Закинув руку Мануэля себе на плечо, Кристина обернулась и бросила еще один взгляд на кибитку. Вообще-то она сама собиралась войти в нее и потребовать ответов. Но, видимо, это придется отложить на потом, не оставлять же Мануэля в таком состоянии!

Дверь цыганской кибитки, обычно закрытая, сейчас была широко распахнута – и то ли манила, то ли грозила своим открытым проемом. Внутри царил знакомый полумрак, и только около самого входа на полу валялся старинный телефонный аппарат. Почему он здесь? Он же стоял в самой глубине, у противоположной стены!

Чувствуя, что почему-то не может, не должна оставлять дверь кибитки вот так, распахнутой, Кристина убедилась, что Мануэль держится на ногах, и сказала:

– Я на секундочку, хорошо?

Воздушный гимнаст кивнул, и Кристина быстро взлетела по ступенькам. Встав в дверном проеме, заглянула внутрь. Там все было как обычно, никаких признаков разгрома. Что бы ни атаковало Мануэля, что бы ни удерживало его внутри, оно явно не имело физической формы. Впрочем, порой нематериальные вещи бывают куда страшнее материальных.

Кристина взялась за край двери, собираясь ее захлопнуть, но взгляд почти против воли метнулся к шкатулке, в которой лежал тот странный то ли диск, то ли медальон с изображением женщины с камнем в руке. По-прежнему ли он там? Светится ли он еще?