Лильвин почти не знала, что тут происходит. В Тар Валоне она вопросов не задавала: держала язык за зубами, чтобы ее не выдал шончанский акцент. Невозможно собрать столько людей в одном месте, не спланировав все заранее. Масштаб и впрямь оказался грандиозным; Лильвин слышала, что здесь проведут какое-то собрание, где будут присутствовать почти все Айз Седай, но увиденное превзошло любые ее ожидания.

Она направилась через поле, Байл последовал за ней, и вскоре они присоединились к группе тарвалонских слуг, куда их приняли благодаря предложенной Байлом взятке. Лильвин такое не нравилось, но способа получше ей в голову не пришло. Она старалась не думать о том, с кем у Байла были налажены раньше связи в Тар Валоне. Что ж, раз ей больше не ступить на палубу, впредь у него не будет возможности заниматься контрабандой. Хоть какое-то утешение.

«Ты – капитан корабля. Это все, что ты умеешь, и все, чего ты хочешь. А теперь тебя зовут Бескорабельной». Женщина вздрогнула и сжала кулаки, чтобы не обхватить себя руками. Провести остаток дней в этих неизменных землях, передвигаясь не быстрее, чем способен бежать конь, не чувствуя запаха открытого моря, не направляя нос судна к горизонту… Без того, чтобы поднять якоря, поставить паруса и просто…

Она опомнилась. Найти Илэйн или Найнив. Пусть ее и назвали Бескорабельной, она не сгинет в этой пучине. Лильвин зашагала вперед, держась прежнего курса. Подозрительный Байл слегка нахохлился, пытаясь держать все вокруг в поле зрения. Крепко сжав губы, он то и дело поглядывал на Лильвин. Теперь-то ей известно значение этих взглядов.

– В чем дело?

– Лильвин, что мы будем здесь делать?

– Я же сказала – надо найти…

– Да, но зачем? Найдем – и что дальше? Они же Айз Седай.

– В прошлом они относились ко мне с уважением.

– И поэтому ты решила, что нас примут?

– Может быть. – Лильвин окинула мужчину взглядом. – Выкладывай, Байл. Что у тебя на уме?

– Зачем это надо, чтобы нас приняли, Лильвин? – вздохнул он. – Найдем себе корабль, где-нибудь в Арад Домане. Где нет ни Айз Седай, ни шончан.

– Я не стала бы командовать кораблем, который тебе по душе.

Он ответил унылым взглядом:

– Я умею вести честные дела, Лильвин. Незачем…

Она подняла руку, вынуждая умолкнуть, и коснулась плеча Байла. Оба остановились на тропинке.

– Знаю, любовь моя. Знаю. А слова говорю для того, чтобы мы закружились в водовороте, который никуда не ведет.

– Но зачем?

Слово царапнуло ее, как засевшая под ногтем заноза. Зачем… Действительно, зачем она проделала весь этот путь в обществе Мэтрима Коутона и в опасной близости к Дочери Девяти Лун?

– Мой народ, Байл, совершенно не понимает, как устроен мир. И, не понимая этого, сеет несправедливость.

– Не забывай, что тебя отвергли, Лильвин, – тихо произнес он. – Не забывай, что теперь ты больше не одна из них.

– Я навсегда останусь одной из них. У меня забрали мое имя, но не мою кровь.

– Прошу простить за оскорбление.

Она коротко кивнула.

– Я по-прежнему храню верность императрице, да живет она вечно. Но дамани… Дамани – самая основа, фундамент ее власти. С их помощью она обеспечивает порядок и целостность империи. И дамани – это обман.

Сул’дам способны направлять Силу. Этому таланту можно научиться. Даже теперь, спустя несколько месяцев после прозрения, Лильвин не могла осмыслить эту истину во всем ее многообразии. Других заинтересовали бы политические преимущества; другие вернулись бы в Шончан и воспользовались этим знанием, чтобы обрести власть.

Временами Лильвин жалела, что не поступила таким образом. Временами.