– Если вы о моих ролях – то не могу сказать, что они так уж мне неприятны. Пожалуй, мне только надоело играть служанок, – она чуть обернулась, заглядывая в глаза мужчине, – моя мать играла королев и фавориток.

Рауль прищурился. Кенна предполагала, что сейчас он пообещает ей прослушивание в театре Мольера или что-то вроде того, но вместо этого Рауль спросил:

– Значит, ты готова принять на себя такую роль?

– Смотря с кем, – быстро ответила Кенна.

Рауль усмехнулся и уткнулся носом ей в шею.

– Ты очень нежна… Но совсем не пуглива. Тебя ещё не трогал никто?

Кенна покачала головой.

– Не более, чем вы сейчас.

– При такой жизни… Странно, что ты сумела избежать соблазнов.

Кенна пожала плечами.

– Меня никто не заставлял. А сама я не видела повода предаваться им.

– Я рад. Значит, ты будешь принадлежать только мне.

Кенна промолчала. Слова Рауля не понравились ей, но она помнила, что обещала.

– Поэтому, – продолжила она вместо ответа, – сегодняшняя ночь порядком напугала меня.

– Прости, – Рауль едва заметно улыбнулся и провёл кончиком носа по её волосам. Волосы Кенны, правда, были жёсткими от дешевого мыла, и не отметить это Рауль не смог. – Если ты доверишься мне – никто больше не посмеет тебя испугать.

– Я помню о своих словах, – серьёзно ответила Кенна. – Простите… я хотела бы переодеться. Вы отпустите меня?

Рауль покачал головой.

– Я же сказал, что провожу тебя. Я хочу посмотреть, где ты живёшь.

Вот именно этого Кенна и не хотела показывать ему, но избавиться от Рауля явно было не так легко.

Они миновали зал, прошли по небольшому коридору, в который выходили ещё две комнатки, и спустились в подвал, где находилась подсобка с соломенным тюфяком, на котором Кенна спала. Свет проникал сквозь окошко под самым потолком, но даже сейчас его не хватало, чтобы осветить и половины помещения.

– Здесь? – спросил Рауль.

– Только по ночам.

– А днём?

Кенна повела плечом.

– Днём хватает дел в театре, если же нет – я хожу на ярмарку, гуляю по рядам.

– Исключено.

– Исключено… что?

– Всё. Этот тюфяк, например. У тебя от него царапины на плечах.

Кенна склонила голову.

– Только не надо устраивать скандал в театре. У меня от этого будет ещё больше проблем.

– И не думал. Собирай вещи, и идём.

– Я не буду ничего…

– Тогда идём так. Всё равно здесь нечего собирать.

Рауль потянул её за руку и потащил за собой обратно на первый этаж. Кенна, поколебавшись, решила не спорить – никогда не поздно сбежать.

Оказавшись на улице, Рауль не сразу сориентировался – явно бывал в этом районе не часто.

– Где здесь приличный постоялый двор? – спросил он.

– За углом.

– Это там, куда ты меня посылала шлюх снимать?

Кенна промолчала.

– Ясно, идём.

Рауль заставил её снова забраться на коня и повернул его в направлении Сен-Онорэ. Каменные дома здесь не каждому были по карману: по обе стороны тянулись по большей части старые, фахверковые, заселенные от подвала до чердака. Они так плотно прижимались друг к другу, что казалось – можно легко перепрыгнуть с одной крыши на другую. Номеров не было: прохожие, спешившие по узким улочкам вдоль ветхих, почерневших домов с источенными червями балками, нависавшими над перекрёстками, ориентировались по вывескам лавчонок и харчевен.

Однако дом, у которого Рауль остановил коня, выглядел куда чище и свежей тех, что стояли по обе стороны от него.

Первый этаж его был каменным, а второй, третий и четвёртый – деревянными. Верхние этажи слегка выдавались вперёд, нависая над мостовой. Окна выходили на улицу, а хозяйственные пристройки располагались во дворе.

Постучав в дверь, он дождался, пока хозяйка откроет. Та явно даже в маске узнала его, потому что зажала ладонью рот.