Петр Алексеевич медленно крутит колеса кресла руками, потом все же нажимает сенсорную кнопку. И кресло – его домашний трон – медленно и осторожно едет из патио по дорожке в сад.

Он едет один и курит сигару. Сумерки все гуще, осенний вечер накатывает, как океанская волна.

В доме на веранде и в холле внизу включается электричество.

Скоро ужин.

Возможно, к ужину из семьи кто-то приедет. Возможно, все сразу, а может, и никто, потому что все задерживаются в Москве – по делам, и в пробках, и просто так.

Жить за городом вот в таком элитном поселке у Москвы-реки, конечно, престижно. Но тут очень остро чувствуется одиночество.

От этого спасает лишь хорошая сигара.

Петр Алексеевич кружит в инвалидном кресле по дорожкам сада. Это его прогулка. Это его ежевечерний моцион. Это – традиция.

Хорошо, что пока нет дождя.

То, что Белоручка получила звание майора и повышение, не стало для Кати – Екатерины Петровской, криминального обозревателя Пресс-центра ГУВД Московской области, сенсационной новостью.

Больше удивило другое – Белоручка покинула МУР, Петровку, 38, и перешла на работу в областной главк.

Не Белоснежка… Белоручка… Лилечка… Катя именно так называла всегда ее про себя – Лилечка.

Вместе они работали лишь однажды – по московскому делу об убийствах на бульварах[1]. Но с тех пор крепко подружились. Хотя виделись очень редко. И вот новость средь бела дня – Лиля Белоручка, теперь уже майор полиции, ушла из отдела убийств МУРа, чтобы работать в Подмосковье. Она назначена начальником криминальной полиции в ОВД Прибрежный.

Они с Катей не встречались очень давно. И многое с момента их встречи изменилось. Но вот неожиданно выпал шанс увидеться и поработать вместе – так думала Катя по пути в Прибрежный ОВД за рулем своей маленькой машины «Мерседес-Смарт».

Она даже не стала звонить Лиле Белоручке, решила нагрянуть как снег на голову после того, как прочла в сводке происшествий об этом убийстве.

Она не ожидала от этого дела ничего экстраординарного. Просто – потешить репортерское любопытство и заодно встретиться со старой подругой, поздравить ее с новым назначением.

Да, она не ожидала от этого дела ничего такого… Она даже не могла представить себе, какие события впереди, связанные с этим вроде бы таким простым бытовым убийством на аллее у железнодорожной станции.

Что греха таить, по пути в Прибрежный ОВД Катя считала, что она там, в компании Лили Белоручки, слегка развеется и отвлечется.

От чего отвлечется? Так от этой тяжкой осенней апатии. От усталости, давящей словно камень. От всего этого опостылевшего ритма – дом, работа, дом…

Она приезжала на работу в Пресс-центр к девяти. Вставала в семь утра в полной темноте. Октябрь не баловал погожими днями, а конец месяца вообще утонул в нескончаемом дожде, в сумраке, в тучах.

На работе Катя всегда задерживалась, а это означало, что и домой она возвращалась тоже в темноте.

Включала свет в своей квартире на Фрунзенской набережной и часто подолгу сидела на кухне, пила крепкий чай. Смотрела в окно на Москву-реку, на набережную, сияющую огнями.

Все, все, чем она прежде так гордилась и что спасало ее в самые трудные моменты жизни – любопытство, азарт, бойкое перо, настойчивость, – все это словно обесценилось. Представлялось таким смешным и никчемным, никому не нужным…

Был ли то некий душевный кризис? Катя об этом старалась не думать. Она все чаще ловила себя на мысли, что и работу свою – написание криминальных статеек в интернет-издания в качестве криминального обозревателя Пресс-службы ГУВД – она исполняет все более и более формально.